— Возьмите, — сказала Тоня и протянула кошелек владельцу.
Бомж взял его, заглянул внутрь, после чего отшвырнул.
— Но там же деньги! — возмутилась Антонина. — Зачем вы?…
— Копейки, — ответил бомж на удивление приятным голосом. — К тому же советские, давно вышедшие из употребления.
— Ну так сам кошелек бы пожалели. Куда теперь будете деньги складывать?
— У меня еще есть. — И улыбнулся, да так мило, что Тоня залюбовалась.
«А ведь он интересный мужчина, — подумала она. — И не старый еще — лет сорок пять, сорок семь. И на алкаша не похож! Такого бы отмыть, отчистить… — Но Тоня не дала развернуться фантазии, устыдившись своих мыслей, она одернула себя: — Докатилась, Антонина Сергеевна! На бомжей начала заглядываться! Вот стыдоба…»
А новый знакомец тем временем отошел в сторонку, освобождая проход в свои картонные хоромы.
— Заходите, будьте гостьей.
Тоня хотела уйти, но почему-то не сделала этого, а благодарно склонила голову и шагнула в неизвестность.
Но ничего страшного не произошло. Тоня оказалась в жилище с земляным полом, предметы мебели в котором заменяли кирпичи и куски пенопласта.
— Присаживайтесь, — любезно предложил хозяин, указывая на один из четырех кирпичей. Два из них были составлены вместе, а два стояли отдельно. Тоня решила, что это стол и два табурета.
Она осторожно опустилась на кирпич. По ее габаритам больше подошел бы «стол», но плюхаться на него было просто неприлично.
Мужчина же, разворошив лежащую в углу кучу мусора, вытащил из нее полиэтиленовый пакет, в котором аккуратной стопочкой были собраны всевозможные кошельки.
— Видите, сколько их у меня!
— Вы что, карманник? — ужаснулась Тоня. Одно дело у бомжа гостевать, и совсем другое — у вора.
— Обижаете, я честный гражданин. Кошельки в урнах нахожу. Люди того рода занятий, к числу которых вы меня только что причислили, выбрасывают их, предварительно опорожнив. Кстати, какой вам больше нравится?
— Я даже не знаю… Пожалуй вот этот, желтенький.
— Тогда примите его от меня в знак глубокой благодарности и безграничного восхищения.
— Нет, спасибо, не нужно, — отнекивалась Тоня, отпихивая от себя презент, чтобы не задохнуться — смердел он ужасно.
— Он попахивает, знаю, но это пройдет.
Антонина, устав сопротивляться, приняла подарок, решив выкинуть его у первой урны. Пусть другой романтик теплотрасс и подвалов порадуется!
— Я сейчас угощу вас чудным ужином! — сообщил новый знакомец. — Надеюсь, вы любите чахохбили? — Да, очень.
— Я тоже. И когда отдыхал в Сочи, узнал у повара грузинского ресторана фирменный рецепт. С тех пор готовлю.
— Вы бывали в Сочи?
— И не раз. Подождите минутку, я схожу за кастрюлей, она стоит на огне.
— А может, лучше поужинаем на воздухе? — предложила Тоня, которой было не очень комфортно сидеть на кирпиче, да и запашок в «доме» стоял преотвратный. — Там не холодно…
— Как пожелаете… У меня за домом что-то вроде веранды. Вам там понравится!
То, что бомж назвал верандой, оказалось уставленным деревянными ящиками пятачком, над которым была натянута полиэтиленовая пленка. Пока Тоня усаживалась, бомж сбегал к костру и вернулся с закопченной кастрюлей в руках. Запах от нее исходил удивительный!
— Себе я наложу в миску, а вам дам одноразовую тарелку. У меня есть несколько штук.
— Надеюсь, вы нашли их не в урне?
— Нет… — Тоня облегченно выдохнула. — На свалке. — И, заметив, как вытянулось ее лицо, с улыбкой добавил: — Но вы не волнуйтесь, они в упаковке были. Некондиция.
Он разложил чахохбили по тарелкам. Выглядела курица очень аппетитно, а Тоня ужасно хотела есть, поэтому взяла небольшой кусочек и отправила его в рот.
— Ну как? — поинтересовался шеф-повар.
— Очень вкусно. Никогда не ела такую нежную курицу…
— А это и не курица.
— А что? Индейка?
— Голубь.
Тоня поперхнулась. А чтобы гостеприимный хозяин не увидел, как она выплевывает до конца не прожеванное мясо, она отвлекла его вопросом:
— По вашей речи я поняла, что вы не по жизни бродяга, ведь так?
— Так, — благодушно подтвердил он.
— У вас и работа, наверное, была?
— А как же! У всех была работа.
— И где вы работали?
— Да вот здесь.
— Где?
— В том учреждении, где вы сейчас служите.
