— О, Фредди, как я рада тебя видеть! — Она протянула ему руку. — Я уже не надеялась, что ты приедешь!
Мистер Станден склонился над ее рукой в одном из своих неподражаемых поклонов и произнес:
— Тысячи извинений! Выезжал за город. Примчался, как только прочел письмо дяди.
Мисс Чаринг казалась чрезвычайно взволнованной.
— Но все-таки приехал! Так поздно — и в снегопад. О, Фредди!
— Именно, — согласился Фредди. — Чтобы не позволить этим парням меня опередить… Приехал просить тебя оказать мне честь и отдать мне руку и сердце.
Рука была еще раз ему протянута, скромно потупив глаза, мисс Чаринг выдохнула:
— О, Фредди, я не знаю, что и ответить тебе!
— Черт, слушай, Кит! — начал было мистер Станден совершенно не готовый к такой импровизации.
— Теперь я вижу, что заблуждалась относительно твоих чувств, — торопливо прибавила она. — Все не так! Но, верю, ты не стал бы жениться на мне ради наследства дяди Метью!
— Дело в том, — понял намек Фредди, — что я никогда не надеялся на согласие дяди. Считал, бесполезно к нему обращаться. Но — как только прочел его письмо — нанял карету и приехал сразу же! Надеюсь, ты позволишь поговорить с ним утром?
— О да, Фредди, я буду так счастлива! — произнесла с воодушевлением Китти.
Под ошеломленными взглядами трех пар глаз мистер Станден с редким изяществом поцеловал руку мисс Чаринг и заверил, что он чрезвычайно ей признателен.
Восклицания, поздравления, молчаливое одобрение, которых может ожидать молодая девушка при известии о своей помолвке с человеком состоятельным и с положением, — всего этого оказалась лишена мисс Чаринг. Только лорд Долфинтон выражал полное удовлетворение. Но и его приветствия едва ли можно было признать особенно лестными, поскольку, как скоро выяснилось, радовался он главным образом своему освобождению, а не счастью кузины. Ведь теперь ни один, даже самый строгий, родитель не сможет желать его женитьбы на молодой особе, помолвленной с другим.
Досада Биддендена выразилась в изъяснении полуфразами, которые он большей частью произносил вполголоса. Он разгневался на Фредди, который увел из-под носа наследницу, не будучи сам в стесненных обстоятельствах; он злился и на Хью, так мало сделавшего, чтобы понравиться Китти.
Какие бы чувства ни обуревали самого Хью — ярость или разочарование, — никто не узнал об этом.
— Не ожидал, — произнес он, поднимаясь и серьезно глядя на Китти. — Умоляю хорошенько подумать, прежде чем предпримете шаг, о котором, уверен, пожалеете. Больше мне нечего сказать. Джордж, я отправляюсь в постель. Надеюсь, и ты, Фостер, готов удалиться.
Однако лорд Долфинтон, инстинктивно почувствовав союзника в кузене Фредди, взбунтовался. Он заявил, что ему не требуется ничье приказание, чтобы отправиться в постель, и, даже зашел так далеко в своей дерзости, что выразил желание выпить за здоровье молодой пары. Поскольку нынешним вечером Хью уже предостерег его от второго стакана бренди с водой, намерение графа выглядело равносильным декларации независимости и испугало самого Долфинтона до такой степени, до какой удивило всех, знавших о его благоговении перед пастором. Тот, правда, не принял вызова и просто окинул отступника долгим неодобрительным взглядом, прежде чем пожелать компании спокойной ночи.
Победа до того воодушевила Долфинтона, что он стал говорлив, вновь и вновь переживая свой триумф с таким упоением, что скоро выжил Биддендена из комнаты.
— Не понравилось, потому что я умыл Хью, — усмехнулся он радостно. — Бедняга, ему не следовало приезжать.
Поскольку стало очевидно, что его лордство намерен остаться в салоне на всю ночь, Фредди, который надеялся получить дальнейшие инструкции от своей нареченной, пришлось применить всю доступную ему силу убеждения, чтобы склонить его отправиться в постель. Но стоило ему осуществить свое намерение, как явилась мисс Фишгард, пылая чувствами, сгорая от любопытства и желания побыть наедине с воспитанницей.
Она имела основания полагать, что в комнате происходил разговор tet-a-tet, но, заглянув с игриво-лукавой улыбкой, спросила:
— Можно войти? — И, не дождавшись ответа, скользнула на цыпочках через порог, как будто боялась побеспокоить больного.
