Было бы так неловко возвращаться. Она не была дома с того дня, как она бросила свою одежду в машину и поднялась на 101, убегая Ли Уорк. И убежать от своего мужа. Джимми заплатил Уорку, чтобы убить ее. Это вышло в суде.
Все в деревне знали, что ее муж попал в тюрьму за подделку, за транспортировку украденных автомобилей и в качестве причастности к убийству, за которое был осужден Wark, - и за сговор, чтобы убить свою жену.
Как Сан Квентин позволил этим убийцам сбежать? Как может тюрьма с максимальной степенью безопасности быть настолько слабой? Эти трое одолели охранника, взяли его в заложники, используя оружие, заключенное в тюрьму. Гарроте, сделанное с заостренным серебром из кухни и полосками одеяла. Это должно было смутить тюремные власти. Ожидалось, что охранник не будет жить. Они бросили его в канаву в Саусалито, где власти думали, что люди разошлись. Двое, видимо, украли машины и, возможно, взяли одежду из благотворительной мусорной корзины поместной церкви.
Неужели Ли Уорк наткнулся на мост Золотых Ворот в город? Он мог бы пройти.
Ну, он не поедет в Молену-Пойнт, не будет показывать свое лицо в деревне, а Макс Харпер - начальником полиции. Харпер отомстил Wark с мести, видел, что прокурор знал каждую грязную деталь, каждую наименьшую часть доказательств.
Я могу вернуться на несколько дней. Так безопасно дома. И ни один из моих настоящих друзей не заботится о том, чтобы Джимми в тюрьме, а не Вильма, конечно, не Клайд.
Мысль Клайда дала ей глупый волнение, которое удивило ее.
Ну, между ними было что-то между собой, притяжение, которое она никогда не выпустила из рук, пока она с Джимми были женаты.
И затем, когда она покинула Джимми, Клайд узнал о ее двойной природе, и это сильно изменило его.
Когда она поднялась выше Русского холма, крутой тротуар стал блестящим с солнцем; Солнце на ее спине ощущалось как исцеление, как теплая, нежная рука. Спешившись вверх, останавливаясь иногда, чтобы отдохнуть, она обратила внимание на тонкие тональные комбинации многоцветных викторианских домов. Нарисованные дамы Сан-Франциско. Но, приблизившись к гребню, она внезапно остановилась.
Он был здесь. Выйдя из двух домов. Человек в черном пальто.
Она сглотнула и отступила, ледяной. Хотел бежать. Не дал бы ему удовлетворения.
Она не могла видеть его лица. Черная шляпа вытащилась низко. Черное верхнее пальто, воротник поднялся даже на жаркое солнце, поэтому его глаза были почти спрятаны. Глотание, пытаясь заставить ее сердце перестать биться, она небрежно пересекла улицу.
Может быть, он был безобидным оглером. Ничего более угрожающего.
Когда она повернулась напротив, где он стоял, он вернулся между двумя домами и исчез. Вглядываясь в узкий боковой двор, она увидела только изгородь и пятнистую грязь лужайки.
А теперь, поднявшись на холм, поднялись красные крыши и огромные старые дубы в музее. Она поспешила к ним, желая быть среди людей.
Но затем, когда она превратилась в музейные сады, это были не люди, которые ее окружали, это были музейные кошки. Кошки загорают под цветами и кустарниками и на низких стенах, все они наблюдают за ней, когда она вошла вдоль кирпичной прогулки и через кованые железные ворота.
Какими бы кошками они ни были, это не было бы общественным знанием - это был бы самый секретный секрет музея, если бы даже сотрудники музея знали.
Она долго блуждала по дорожкам среди пышных цветов цветущих кустов, высоких глыб перуанских лилий, густоцветущих клубок. Запахи настурции и герани успокаивали ее. Ей было так неуверенно, что просили увидеть дневники Маккейба. Она была уверена, что у них есть они, но не хотела даже спросить, знает ли Ганни, потому что она должна была дать Ганни объяснение. И она могла в слабом мгновении признаться Ханни, что думает, что МакКейб может быть ее дедушкой. Все было так сложно.
Я просто спрошу, сказала она себе. Аск, и посмотри, что там, и не усложнилась. Подойдя к двери, она ущипнула веточку лаванды, понюхала ее, чтобы успокоиться, стояла и смотрела в ведущие окна музея на белоснежные галереи.
Но когда она повернулась к главному входу, она столкнулась с черным человеком. Он стоял прямо за дверью, под беседкой, с чертами лица, с мутными глазами.
