Потягивая кофе, она решила позавтракать где-нибудь в городе, а потом уже приняться за почту и телефонные звонки. Неплохо было бы отправиться в гостиницу «Мирамар» – посидеть на террасе, глядя на океан и наслаждаясь пикантным вкусом испанского омлета с помидорами, луком и перцем. Имеет же она право устроить себе маленькое пиршество, чтобы отметить возвращение домой? Тем более что после семи недель в тесном фургоне бок о бок с двумя плотниками она безусловно заслужила право немного побаловать себя. Особенно по причине их чисто платонических ночей, столь же возбуждающих, как разглядывание семейного альбома. Скотти был для неё фактически вторым отцом. А юный Дэн Холл был счастлив в браке, его жена приезжала каждую неделю на выходные, от чего в трейлере с двумя узенькими спальнями, и без того тесном, становилось ещё теснее. В такие дни, когда Дэна уже не устраивала койка возле Скотти, она предоставляла ему свою каморку, а сама уходила спать в дом, устраиваясь среди штабелей пиломатериалов и ободранных стен. Дэн парень хоть куда, и жена у него красавица, изящная и с великолепным телом. Дэн жил от выходных до выходных словно в тумане, его желание было столь очевидным, что иногда это вызывало неловкость.
Должно быть, это совсем другое дело – знать, что твой муж тебя не обманывает, быть абсолютно уверенной, что ты для него единственная и он не станет изменять или лгать тебе.
Райан вздохнула. Она никогда не верила, что Руперт будет с ней честен. Слишком хорошо она его знала.
Почему она оставалась с ним так долго, было такой же загадкой для неё самой, как и для всех остальных. И Скотти, и Даллас, и, разумеется, её отец были просто счастливы, когда она его бросила. Пока все эти годы она тянула с решением, они поддерживали её и большую часть времени помалкивали на эту тему.
Рыжий здоровяк Скотти, брат её отца, унаследовал буйный нрав и силу, заложенные в гены рода Флэннери. Отец её был человеком спокойным и сдержанным, его чувство юмора – гораздо более тонким. Легкая лукавая улыбка и мелкие морщинки у глаз. Майкл Флэннери в полной мере наслаждался жизнью, однако относился к ней критически. А дядя Скотти хватал её и встряхивал, и хохотал, когда жизнь трещала и гремела.
Что касается брата её матери, Далласа, то это был кремень. Нужно было хорошо знать этого сухого и молчаливого копа, чтобы обнаружить под внешней броней человеческое тепло и чувство юмора.
Она подлила в кружку кофе и села за кухонный стол. Босым ногам было холодно. За окном сгустился туман, а небо приобрело цвет снятого молока; можно было слышать улары волн о берег и тявканье тюленей на скалах, но сам океан был скрыт в тумане. От странного беспокойства она не могла усидеть на месте, поэтому завернулась поплотнее в халат и спустилась за газетой.
Деревянные ступени казались босым ногам шершавыми, влажная прохлада тумана ласкала щиколотки. Бетонная дорожка была ледяной. Воскресная газета, брошенная возле кустов, слегка отсырела.
Взрыв в церкви занимал всю первую полосу. Фотомонтаж с изображением рваного пролома в стене. Наиболее пострадавшие – снимки сделаны в таких ракурсах, чтобы подчеркнуть серьезность ранений и размер повязок. Ей не нужно было смотреть на это. Сложив газету, она вернулась к дому.
Однако, проходя мимо грузовика, который накануне обследовал Даллас в поисках улик, она остановилась и нахмурилась.
Накануне – к немалому сожалению Далласа – машина была относительно чистой. Но теперь она была покрыта грязными пятнами и громадными следами лап.
Этот пикап был у неё всего неделю. Она отдала свой старый автомобиль в счёт покупки этого надежного малыша, который доставлял ей столько радости в работе. В нем было всё, что только могло ей потребоваться. Эта сверкающая новая машина придавала ей самоуважения и чувства собственной значимости. В тот момент ни муж, ни любовник не смогли бы оказаться лучшим лекарством для её израненной души.
И вот теперь какая-то здоровенная наглая псина заляпала грязью всю машину, оставив на блестящей красной краске шматки засохшей грязи и отпечатки лап. Обойдя вокруг грузовика, она направилась к двери гаража за тряпками и шлангом и даже поначалу не сообразила, что забыла на ночь запереть машину, поскольку увлеченно наблюдала за тем, как Даллас обследовал автомобиль.
