В среду днём, перед тем как отправиться на встречу с мистером Хасселричем, Квиллер несколько раз включал радио, чтобы прослушать сводку погоды, надеясь каждый раз, что фронт низкого давления, расположившийся над территорией Юкона или Гудзонова залива, захватит и Мускаунти, вызвав снежные заносы высотой более восемнадцати дюймов, которые послужат причиной отмены занятий в школах. Надежды были напрасны! Метеоролог, назвавший себя Уэтерби Гудом, обладал столь сердечной, доверительной манерой общения со слушателями, что, внимая ему, всякий мог бы уверовать в то, что ураганы и штормы не более опасны, чем комнатные вентиляторы. Вот и сейчас, не изменяя своей манере, он вещал распевным речитативом:
Ветер, ветер, дует ветер,
Листьями шуршит.
Хорошо на этом свете,
Осень исцелит…
И ещё вот о чём в связи с этим я хочу напомнить вам, сограждане! В своей предвыборной речи мэр пообещал, что опавшая листва будет убрана к празднику Хэллоуина. Специальные машины будут работать на подборе листьев в районе к западу от Мейн-стрит в пятницу, а в районе к востоку от неё — в воскресенье. В связи с этим, друзья, не выпускайте на улицу ваших кошек и комнатных собак!
Когда Квиллер шёл по направлению к центру в контору «Хасселрич, Беннет и Бартер», завывание машин оказывало на его барабанные перепонки такое же воздействие, как стотрубный духовой оркестр, дружно и громко взявший одну ноту.
Сидя в конторе, он с деликатным видом пил кофе из фарфоровой чашечки фамильного сервиза мистера Хасселрича, вежливо осведомляясь при этом о здоровье миссис Хасселрич и так же вежливо выслушивая рассуждения пожилого юриста о погоде и о надвигающейся снежной зиме. Только после этой кофейной церемонии можно было перейти к деловой части. Реакция мистера Хасселрича на то, что изложил ему Квиллер, была положительной. Являясь главным советником Фонда Клингеншоенов, он привык выслушивать необычные предложения наследника Клингеншоенов, и, хотя попытки разубедить Квиллера предпринимались им не часто, свое несогласие он обычно выражал подрагиванием тяжёлых век и упрямо выставленной вперед нижней челюстью. Сегодня же он только согласно кивал своей величественной головой, а его веки и челюсть оставались неподвижны.
— Я уверен, что всё это можно будет сделать, не вызывая ни малейших подозрений, — сказал он под конец.
— Соблюдая при этом полную анонимность, — уточнил Квиллер.
— Конечно, и по возможности быстро.
Вечером Квиллер ужинал с Полли в ресторане, и она, как бы невзначай, спросила его:
— Что ты делал сегодня?
— Ходил в город… говорил с несколькими людьми по телефону… просматривал сценарий… вычесывал кошек. — О своей встрече с Хасселричем он не упомянул.
Они ужинали в ресторане «Типси», стены которого были сложены из бревен. Перед Полли стоял бокал с шерри, а перед Квиллером — стакан с минеральной водой.
— Угадай, какое событие ожидает нас в канун Рождества? — спросил он её и сам же ответил: — Арчи и Милдред решили соединиться узами брака.
— Как я рада за них! — воскликнула Полли с искренним жаром и, как отметил Квиллер, с облегчением. Ему всегда казалось, что Полли считала Милдред потенциальной соперницей.
— Арчи предложил справить сразу две свадьбы, — добавил он, бросив на неё лукавый взгляд.
— Надеюсь, милый, ты убедил его выбросить эту вздорную мысль из головы.
К ним подошёл официант.
— Варёный сиг для дамы, а для меня большой отбивной шницель, слегка зажаренный.
Сделав заказ, он обратился к Полли:
