– Женщина, которая только что вышла, сказала тут есть туалет и ванная. Это что?.. Что-то вроде…
– Это значит, что ты можешь встать и идти в ванную. – Улыбка тронула губы доктора. – Я вернусь, как только закончу обход. – Она вновь поцеловала его. – Арчи Райкер собирается посетить тебя. Он летит из Центра.
Затем, дружески взмахнув рукой, длинноногая, стройная, она вышла из комнаты.
«Арчи Райкер. Центр. О чём она говорила? И кто она такая?»
В его положении несколько неудобно было спрашивать об этом. Он сокрушенно пожал плечами, выбрался из постели и поплёлся в ванную комнату. Там он узнал в зеркале печальные глаза, седые виски и пышные усы цвета соли с перцем. Однако имя так и не возникло в памяти.
Когда женщина, представившаяся как Тудл, принесла поднос с тем, чем полагалось «подзакусить», он съел какой-то мягкий жёлтый шарик, две соленые коричневые лепешки, непонятные тонкие-тонкие рассыпчатые ломти, которые намазывал чем-то красным и сладким. После чего был рад снова лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать.
Вдруг он открыл глаза. У кровати стоял пухлый, с небольшим брюшком мужчина. Казалось, эту лысеющую голову и румяное лицо он видел уже много-много раз.
– Чертова кукла, – добродушно сказал посетитель. – Нагнал ты на нас страху! Что ты собирался сделать? Убить себя? Как ты себя чувствуешь, Квилл?
– Это моё имя? Я не могу вспомнить. Мужчина дважды сглотнул и побледнел.
– Все друзья зовут тебя Квилл. Сокращенное от Квиллер. Джим Квиллер. Не Киллер, а Квиллер. После «к» – «в».
Больной молча принял информацию и кивнул.
– Ты не помнишь меня, Квилл? Я – Арчи Райкер, твой старый дружище, – Квиллер уставился на него. «Дружище. Ещё одно загадочное слово». – Мы вместе выросли в Чикаго. Последние несколько лет я был твоим редактором в «Дневном прибое». Мы миллион раз завтракали вместе в пресс-клубе.
В затуманенном мозгу Квиллера блеснул свет.
– Подожди минуточку. Я хочу сесть.
Райкер нажал кнопку. Головная часть кровати поднялась. Он подтащил стул.
– Мелинда позвонила мне и сказала, что ты свалился с велосипеда. Я сразу же приехал.
– Мелинда?
– Мелинда Гудвинтер. Твоя последняя пассия, Квилл. А также твой врач, счастливчик.
– Что это за место? – спросил Квиллер. – Где я? – Это пикакская больница. Тебя привезли сюда после случившегося.
– Пикакс? И что это за больница?
– Город Пикакс находится в четырёхстах милях к северу отовсюду. Ты живешь здесь последние два месяца…
– О… Я оказался здесь, когда уехал из Чикаго?
– Квилл, ты покинул Чикаго двадцать лет назад, – спокойно проговорил Райкер. – С тех пор ты жил в Нью-Йорке, Вашингтоне и многих других городах.
– Подожди секунду, Я хочу сесть в то большое кресло.
Райкер приподнял красный клетчатый халат с рваным подолом.
– Вот. Залезай в него. Вроде он твой. Тартан1 Макинтошей. Это напоминает тебе о чём-нибудь? Твоя мать была родом из Макинтошей.,
Лицо Квиллера просветлело.
– Правильно! Где она? С ней всё в порядке? Райкер глубоко вздохнул:
– Она умерла, когда ты учился в колледже, Квилл. – Он замолчал, обдумывая, что говорить дальше. – Послушай. Давай по порядку. Я знаю тебя с начальной школы. Твоя мать звала тебя Джеймси. А мы звали тебя Снупи. Помнишь почему? -Квиллер отрицательно покачал головой. – Ты всегда совал свой нос в коробки с завтраками других детей. – Он пристально всматривался в лицо Квиллера, надеясь обнаружить хотя бы тень воспоминаний. – Ты помнишь нашу первую учительницу? Она была тощей, но с широкими бёдрами. Ты ещё как-то сказал: «Старая миссис Буши, весьма похожая на грушу». Помнишь? – В ответ Квиллер слегка кивнул, и слабая улыбка появилась на его лице. – Ты всегда ловко обращался со словами. Ты играл в них, пока всё остальные играли с водяными пистолетиками.
Райкер терпеливо продолжал ностальгическое повествование, отмечая всё взлеты в жизни друга.
– Ты три года был первым по сочинениям… В средней школе рано открыл для себя существование девушек… Там, в школе, ты играл в бейсбол – на внешнем поле. Сильный отбивающий. Хорошо подавал мячи игрокам. К тому же ты выпускал школьную газету…
– «Северный ветер», – пробормотал Квиллер.
