Кошка жила более ранней жизнью в компании Ли, когда Ли был всего лишь мальчиком. Умышленный парень и горячий, но вокруг него было присутствие, которое заинтересовало кошку, глубокую уверенность, даже когда мальчик был совсем молод, сплошное ядро ??в нем столкнулось с огненной природой мальчика. Нарисованный Ли, Мисто, в призрачных пространствах между его девятью жизнями, часто возвращался к Фонтана, когда он рос и становился старше. Он возился с Ли во время нескольких грабежей в поезде, сильно развлекавшихся кровавыми перестрелками, волнением и ужасом жертв, хотя он никогда не видел Ли мучения, или видел, как он убивает злобой. Ли убил свою долю вооруженных людей, но эти стрельбы были в порядке самообороны, чтобы спасти его собственную жизнь.
Можно было бы утверждать, что если бы Ли не ограбил поезда, он бы не смог защитить себя, не было бы причин убивать любого человека. Может быть и так. Но, однако, судя по Фонтане, кошка увидела в нем напряжение порядочности, которое дьявол до сих пор не мог прикоснуться, что-то в утомленном ковбоем, который удерживал темную побежденную. Если бы у Мисто был свой путь, это не изменилось бы. Он наблюдал, как Фонтана становился старше и более упрям ??в своих путях, а также он становился более кислым в жизни. Он наблюдал за тем, как Ли опасается старости и смерти, страх, который преследовал большинство пожилых людей, и он не собирался оставлять старика сейчас, он не оставит Ли так близко до конца и до последнего условно-досрочное освобождение; он хотел остаться со стариком до последнего вздоха своего земного путешествия,
Как призрак, кошка выбрала извращенно, чтобы сохранить точный цвет и форму, в которой он прожил всю свою земную жизнь: грубое желтое пальто, оборванные уши уши, большое костлявое тело, двигающееся с неуклюжей неуклюжью, которая опровергала его скорость и силу , Когда он сделал себя видимым, он казался не более чем злобной тюремной кошкой, лежащей на теплом бетоне дворца, впитывающем последнюю жаркую жару или скользнувшей в столовую в столовой под столами, забивавших обрывки заключенных, которые были переданы к нему одной грубой рукой, а затем другой; тюремная кошка, которая теперь невидима на холодном железном шельфе в камере Ли, наблюдая за темным и затененным гостем Ли, который стоял на ногах кровати Ли, ожидая, что Ли уйдет утром, ожидая, чтобы еще одна попытка принести Фонтана в его сгиб,
Вне камеры блокировался тюремный двор, и тонкий ветерок удалился от Пьюджет-Саунда через зеленый и тихий остров, касаясь освещенных окон охранных и штабных домов и небольшого, затемненного школьного дома, касаясь мирных и лесных холмы - в то время как внутри клеточного блока дьявол ждал. И Мисто ждал, готовясь к завтрашнему дню, когда Ли оставил уверенность в своем доме в тюрьме, когда он перешел в свободный и неустойчивый мир, за которым следовали и туманные этим голодным духом, который так интенсивно хотел украсть волю и душу одинокий старик.
2
Погрузившись на свою койку, Ли потянул грубое тюремное одеяло рядом с ним, хотя мало что делал, чтобы простудиться от его костей. Может быть, он спустился с тем, что отправляло людей в лазарет, их лица белые, как паста, удвоились, взломав желтую мокроту. В прежние времена, когда он был молод, смерть от гриппа была достаточно распространена, в одной вспышке насилия была бы целая семья, половина города, и врачу было не так много. По крайней мере, теперь у документов было то, что они называли чудесными наркотиками, за то, что они стоили.
Ну, черт возьми, так что, если он действительно заболел гриппом в последний день его заключения, он умер от гриппа, а не был задушен до смерти от эмфиземы. Мертвый и похороненный в МакНиле в могиле осужденного. Насколько он мог догадаться, так как знал кто-нибудь или заботился? Добравшись до тюремной рубашки и брюк, чтобы он сломался в конце маленькой железной полки, он разложил их поверх одеяла для дополнительного тепла. Они мало помогли. У проклятых винтов не было приличия, чтобы управлять печами, позволить человеку спать спокойно, дешевые ублюдки. Ячейка чувствовала себя зимой в Южной Дакоте, и он видел более чем достаточно тех, кто при жизни.
