На люке канализационного колодца поколения дворовой детворы столько раз крошили стекло, что сам он весь уже переливается россыпью осколков всевозможных цветов: бирюзового, изумрудного, янтарного. Есть даже мелкие вкрапления частичек красного и синего – редких, а потому особо ценных: бутылок такого цвета нет, это или от катафота, или от синей лампочки.
Эти стекла были моими первыми драгоценностями – я складывала их в плоскую жестяную банку из-под леденцов монпансье. Зеленые и желтые от битых бутылок не годились – слишком много их валялось повсюду. Ценились синие и красные либо стекла необычной фактуры: от битых ваз, например, или фарфоровые осколки с фрагментами узоров. А иногда в заветную банку попадали вещи и поценнее, чем осколки стекла – бусинки, значки и даже брошь со сломанной застежкой или серьга. Вот радость-то!
У меня это было, я это потеряла, я хочу обрести это вновь…
В детстве для меня сделалось привычкой внимательно смотреть под ноги и замечать необычные предметы, и эта привычка сохранилась до сих пор, хоть я ее и стесняюсь.
Вот оно, чувство, сопровождающее радость и счастье, – стеснение, неловкость, стыд! Я заметила, что когда люди говорят о своих детских увлечениях, то вместо гордости начинают чувствовать неловкость и переводят разговор на другую тему. Почему?
В моем случае я отлично помню причину. В детском саду во время прогулок я с моей подружкой наслаждалась самым своим любимым делом – искала «драгоценности». Ежедневно мы обшаривали участок для прогулок по периметру, и иногда успешно: как-то раз обнаружили целую россыпь ярко-красных, белых и голубых бусин необычной цилиндрической формы. Потом выяснилось, что это остатки подставки под сковороду, но это не важно. Важно, что бусины можно было нанизать на стебель травинки, а дома – на нить, и они были прекрасны! Мы разделили их по-братски и сложили в банки со своими коллекциями.
Но воспитательница, не дозвавшись играть в коллективно организованную игру, отчитала нас, обозвав «колобковыми коровами» и «подбирушками», запретила поднимать с земли «всякую заразу» и велела отмыть руки, «чтобы не было цыпок и бородавок». Пришлось шифроваться получше, но от счастья своего отказаться я не могла. Просто оно стало тайным, с привкусом вины и стыда.
Потом, работая в качестве психотерапевта с клиентами, страдающими от скучной работы, от апатии и бессмыслицы проживаемой жизни, я предлагала проделать это упражнение: «У меня это было, я это потерял…» И каждый раз мы с трудом, но обнаруживали причину, почему человек перестал делать то, что он любит больше всего на свете. Причина эта – осуждение или запрет близких авторитетных людей.
Моя история тоже грустная. Однажды, не выдержав больше «хламу в доме», мама велела выбросить мои драгоценные сокровища, и я, давясь слезами, понесла свою жестяную банку вон из дому. Я закопала ее в землю где-то посреди пустыря, символически похоронив ее, а вместе с ней и свою детскую радость на долгие десятилетия. Я ничего тогда не знала о библейской притче о зарытом таланте, но сделала так же, как все. Потом, спустя какое-то время, я одумалась, побежала раскапывать эту могилку, но так и не нашла ее. И где-то в сердце окаменел тот участок, который «отвечал» за мои любимые, сверкающие на солнце, цветные стеклышки. Нет так нет, и точка, забудем об этом.
А потом был французский фильм «Амели», и эпизод, в котором героиня вынула из-за плинтуса случайно найденную жестяную банку с чьей-то детской сокровищницей. И я плакала на этом месте, и камень в сердце, видимо, растопился от горячих слез и стал оживать, дал ростки и пустил зеленые листочки.
Упражнение закончилось. Теперь Олег предлагает связать детскую игру с сегодняшним днем. Как это относится к моей взрослой жизни? Может, любовь к собирательству осколков превратилась в арт-терапию? Или в то, что во время психотерапевтических сессий я разыскиваю по мелким осколкам нить истины и собираю пазл? Я не улавливала связи. Но мое мудрое бессознательное приняло сигнал к сведению.
Мастер-класс по коучингу был в конце августа, а спустя три месяца, 12 декабря 2013 года, я выложила в интернет фото своего первого браслета из стеклянных и каменных бусин – аналог моих детских сокровищ. Это была точка отсчета моего нового бизнеса – авторская бижутерия из натуральных камней. Теперь я, помимо психотерапии, собираю из стекла и натуральных камней украшения. И продаю их.
