— Послушник Бокари, что ты мне принес?
Кряхтя от напряжения, юноша с помощью Медона поставил ящик на палубу и потер натруженные ладони.
— Чудесные трофеи, магистр кузни! — иронично объявил он, эффектным жестом откидывая крышку контейнера. Когда-то она закрывалась на защелки, но их давно рассверлили. — Встречались ли вам прежде сокровища, подобные этим?
Не улыбнувшись, Себастион принялся рассматривать содержимое ящика. Громоздкая система его зрительных линз, щелкая, меняла фокус.
— На самом деле, там очень мало что можно было спасти, — добавил Бокари нормальным голосом, — а из вашего списка совсем ничего.
Опустившись на колени, он немного порылся в контейнере и вытащил несколько избранных фрагментов для более внимательного осмотра.
— Хотя вот, кое-какие неплохие куски. По крайней мере, один шлем «Корвус», по-моему, целый, хотя вам нужно будет выковырять… э-э… извлечь…
Магистр кузни забрал у Бокари купол шлема, покрытый следами коррозии, и приложил к подходящему лицевому щитку.
— Сенсорный выступ на гребне, уникальный для типа VI имперской силовой брони, смещен в сторону шуйцы, — Себастион провел пальцем по гребню шлема. — Ты знаешь, почему, послушник Бокари?
Юный космодесантник опустил голову.
— Нет, мой господин.
Бросив раздельные части шлема обратно в ящик, магистр кузни извлек настолько же изъеденный комплект из наруча и плеча доспеха.
— Тогда тебе ещё многое предстоит изучить. Наша почтенная броня — настоящее чудо мастерства жрецов Марса, из её отдельных частей можно составить практически любую боевую конфигурацию, вне зависимости от того, где они произведены или к какому типу относятся. После нескольких уточняющих регулировок такой доспех окажется столь же эффективным, как и новый комплект, только что вышедший из кузни.
Себастион рассматривал добычу, держа на свету. Когда-то наруч покрывала тускло-зеленая краска, но затем нечто так глубоко разъело верхний керамитовый слой — у обшлага, вплоть до несущей оболочки — что фрагмент брони приобрел крапчатый, смутно органический вид.
— Эти же части, увы, бесполезны для меня.
Магистр кузни сжал кулак, и на глазах у Бокари протравленные коррозией пластины согнулись, а затем рассыпались по полу кусками никчемного металлолома.
— Но что насчет остального, мой господин? — спросил послушник. — Кое-какие фрагменты выглядят неплохо. Может, пойдут хоть на запчасти?
Расправив плечи, Себастион опустил две верхние конечности сервосбруи и разворошил содержимое контейнера.
— Их достали из тиранидских прудов переработки, верно?
Бокари взглянул на Медона, и тот кивнул в знак подтверждения.
— Так точно, магистр кузни. 49-я спасательная команда только что вернулась после высадки на корабль-улей № 78114 «Рокола». На извлеченную материальную часть есть все документы, заверенные представителем карантинной зоны. Обломки уже прошли дезинфекцию.
Сняв с пояса сканирующий модуль, Себастион прижал его к темно-красной поверхности наплечника, испещренной следами биокислоты ксеносов. На изогнутой пластине, окаймленной высокими закраинами, вставал на задние лапы геральдический лев. Магистр кузни изучил наплечник взглядом мастера-оружейника.
— У меня нет времени на восстановительные операции, послушник. Герметизирующие уплотнители на добытых фрагментах сгнили, и я сомневаюсь, что уцелевшие жгуты псевдомышц вынесут требуемую нагрузку. Все сервоприводы нуждаются в замене, но никто не откроет ради этого наши резервные хранилища.
Он передал наплечник Бокари.
— Расплавь все пластины, структурная целостность которых ниже пятидесяти процентов, а остальные отнеси на свой верстак. Если сможешь собрать из них доспех, достойный благословения, я с радостью порекомендую тебя в подмастерья.
— Благодарю, магистр кузни, — с широкой улыбкой поклонился послушник.
Себастион уже собирался вернуться к работе, но Бокари указал на второй контейнер.
— Простите, мой господин, но я принес ещё кое-что. И вам точно стоит на это посмотреть.
Двое других послушников откинули крышку, и органический глаз магистра кузни расширился.
Он увидел громоздкий торс и правую руку могучей терминаторской брони типа «Индомитус», горизонтально уложенные в ящик, из-за чего тот напоминал домовину героя-мученика. Хотя краски на металле почти не осталось, когда-то доспех явно имел глубокий синий цвет.
