— Я знаю. Я тоже испугался, — сказал я. — Мне не надо было так делать. Это было бесполезно, и я это знал. Я не имел права рисковать жизнью Дарлы и Читы.
— Я бы сделала то же самое, — сказала тихо Дарла.
— Спасибо, Дарла. И все же…
— Ну хватит, сын. Мона знала, чем рискует. Она знала, что на этой дороге существует только одно правило: не смей блокировать дорогу или прерывать движение ни в одной ее части! И она знала, что «дорожные жуки» соблюдают это правило буквально и очень следят, чтобы таких нарушений не было.
— Какое право они имеют так поступать, карать или миловать? — яростно возразил я. — Кто они такие, черт побери?
Сэм не ответил, потому что на это ответа быть не могло. Еще одна тайна, можете занести ее в список тайн. Две теории пока что самые модные. «Дорожные жуки» — либо машины, которые были созданы самими строителями дороги, или они управлялись водителями, которые хотели, чтобы дорога была свободна для их собственных нужд. Лично я предпочитал последнюю теорию. Все указывало на то, что Космострада насчитывает миллионы лет, а машины — неважно, какие они суперсовременные и сложные — просто не могут функционировать столько времени, по крайней мере, мне так казалось. Но если внутри были существа из плоти и крови, они пока что не показались, и я сильно сомневался, что они покажутся.
Цилиндры были тут повсюду, и мы чувствовали их настойчивое притяжение. Нас поглотил портал.
Следующая планета была крупная, мир с высоким притяжением планеты, как предупреждал нас знак перед порталом. Но переход от нуля целых трех десятых к одной целой сорока пяти десятым гравитации показался нам тяжеловатым. Притяжение планеты прижало нас к сиденьям. Я застонал и попытался выпрямить спину, которая внезапно превратилась в желе.
— Уф-ф-ф! — Дарла упала на сиденье, Чита стоически терпела.
— Иисусе, даже я это каким-то образом чувствую, — пожаловался Сэм.
Мы прибыли на огромную саванну сухой травы и голых пыльных проплешин. Коротенькие деревья там и сям торчали на равнине. Справа от нас, подальше, за переливающимся от жары воздухом паслось стадо приземистых толстых животных. Солнце заходило слева от нас, но усердно палило. Небо было голубым, усеянным прозрачными потеками яркого сияния. Следы переходов стад испещрили дорогу. В одном месте травка почти влезла на саму Космостраду и проела в ней дыру, так что пятиметровый кусок металла был съеден почти до основания. Прореха в металле была не такая большая, но все же. Как такие вещи происходят — для меня еще одна загадка.
Огромные черные птицы, если только это были птицы, кружили в белесом небе возле солнца, рыща в поисках еды. Никакой добычи или падали вблизи не было заметно. Тут и там по сторонам дороги виднелись кучки пушистой земли: ульи? Норы? Не было никакого признака обитания человека, хотя планета была в списках, предназначенных для колонизации. Но это место настолько негостеприимно выглядело, что заселить подобный мир означало смириться с тем фактом, что любое усилие, которое придется делать, будет стоить человеку в полтора раза больше. Будь то поднять вязанку хвороста, занести над головой топор, подняться по ступенькам лестницы. Но люди привыкли и к худшим условиям жизни на многих планетах. Я представил себе, как будут выглядеть будущие поколения этого мира — коротышки, смуглые, с мощными мускулами, любящие одежду цвета хаки, вросшие в свои широкополые шляпы, консервативные, уверенные в себе, гордые. Может быть, и так. Наверняка разнообразие воцарится, если человек распространится среди звезд, а различия в один прекрасный день станут куда сильнее, чем просто культурное разнообразие. Организм — это продукт окружающей среды, а когда окружающая среда такая разная…
Дорога рванулась вперед, не сворачивая никуда в сторону, указывая на широкую черную ленту, которая обрамляла горизонт, горы.
— Как называется эта планета? — спросил я. — Что говорит карта?
— Голиаф, — ответил Сэм.
— А-а-а…
Мы какое-то время молча ехали, пока я не сообразил, что мне безумно хочется есть.
— Кто-нибудь голоден? Есть хотите?
— Я! — пискнула Дарла.
