— Сходит с ума? — саркастически усмехнулся Тарт, хотя ему было отнюдь не до смеха.
— Да, вроде как вы сейчас… Какой ужас, какое безумие! Летите, летите — и, пожалуйста, поскорей! Это невыносимо!
— И вы против нас ничего не предпримете? Не верю.
— Но мы действительно ничего не предпримем! Как можно ограничивать чью‑то разумную волю! Это против всех законов!
— Гм…
Палец Тарта нерешительно замер на кнопке.
— Подождите! — воскликнул Сухов. — Один последний вопрос. Как выглядят эти самые треклятые кредиты?
— Не знаю.
— Что–о? Вы не знаете, как выглядят…
— Откуда? Кто может заранее знать, каким окажется ответное кому‑то добро?
— Так, значит, ваши кредиты — это…
— Ну да. Помощь чужому и постороннему. Услуга. Дружеская поддержка. Сострадание и сочувствие. Любая форма добра. На этом стоит мир. Кстати, забыл вас предупредить: с вас уже только семнадцать кредитов. Те ваши речи, которые мы приняли за желание нас повеселить, доставили нам несколько приятных минут, и…
У Сухова запылало лицо.
— Но вы же автоматы! — вскричал он, цепляясь за соломинку. — Ваше удовольствие…
— А разве у нас нет разумных потребностей? — с обидой произнес Голос. — И разве мораль не одна для всех?
Сухов схватился за щеку. Уж лучше бы оплеуху!.. Вид Тарта был не менее жалок.
— А кто… — Слова дались Сухову с великим трудом. — А кто определяет размер… э… кредитов, кто контролирует их уплату?
— Совесть, конечно. Кто же еще?
Тарт и Сухов отважились посмотреть друг на друга, когда меж ними и надписью “Ремонт электронов” остался миллиард–другой километров, а огненные слова, видимо за ненадобностью, погасли. Или где‑нибудь зажглись, на каком‑нибудь другом, неведомом языке.
— А ведь они правы по всем статьям, — мрачно проронил Сухов. — Кто не платит за добро добром, тот действительно перестает существовать как разумная личность. Это и в самом деле закон.
— Да, — столь же угрюмо откликнулся Тарт. — Но знаешь, мы, кажется, снова влипли.
— Это еще почему?
— Мы превратились в неоплатных должников. Они же для нас такое сделали! Всей нашей жизни не хватит, чтобы расплатиться. И нас, боюсь, замучает совесть.
— Гм… — сказал Сухов. — Нет. Технические услуги они дешево ценят. Вспомни: несколько минут хорошего настроения — и для кого? — один кредит. Кроме того…
— Да?
— Всю жизнь чувствовать себя неоплатным должником, вечно терзаться угрызениями совести — что может быть хуже? Нет, они не могли поступить столь жестоко.
Тарт в сомнении покачал головой.
— Так‑то оно так, — проговорил он тихо. — А сколько мы взыщем с самих себя за глупое, недостойное там, у них, поведение?..
СТРОИТЕЛЬ ВОЗДУШНЫХ ЗАМКОВ
Словно кто‑то опустил на него в детстве увесистую руку да так и не убрал — человек явно в возрасте, а все выглядел недомерком, мальчуганом, тонкошеим подростком. Прожитые годы понурили его узкие плечи, пепельно обесцветили волосы и лицо, размыли некогда чистую голубизну глаз, сделали их обладателя еще тщедушней, серей, незаметней в толпе, но вопреки всему в подпрыгивающей походке этого полустарика–полуребенка сохранилось что‑то бодрое, задорно–воробьиное, мальчишеское. Так он шел, маленький, несуетно–поспешный, таким проник внутрь многоэтажного дома, перышком вознесся в лифте, и звонок, который он тронул у двери, издал деликатный (не потревожил ли?), однако же деловитый (не обессудьте!) звук. Поразительно, как в механической трели звонка проявляется характер человека! Послышались мерные шаги, дверь распахнулась, и посетитель предстал перед хозяином квартиры, всемирно известным писателем–фантастом, чья крупная фигура заслонила собой проем, а массивные очки строго блеснули с высоты почти двухметрового роста.
Мгновение хозяин озадаченно смотрел, кто же перед ним и почему заявился вот так, без всякой предварительной договоренности: одержимый поклонник, официальное лицо, завзятый графоман, просто человек, не туда попавший? А бессознательный, хорошо оттренированный механизм писательского восприятия уже выдал подсказку: что‑то не то!
— Прошу извинить, но дело, по которому я пришел, по телефону выглядело бы глупо. — Слова посетителя опередили вопрос. — Тем более что ни званий, ни заслуг, ни веса не имею, просто Александр Иванович Хвостиков, пенсионер.
