«А что это значит? — спросил внутри него спокойный, тихий голос. — Что значат для тебя все люди Фенриса? Твои кровные родичи убиты вот этим человеком и его соплеменниками. А обитатели Клыка лишь заставили тебя испытать боль, унижение и лишения».
Если, убивая Стрибьорна, он вызовет разрушение своего мира, что ж с того? Далее последует лишь всеобщая гибель, Беспощадных Черепов снесет тем же кровавым приливом, и последняя месть останется за ним. Месть настолько полная и окончательная, что ее никогда никому не превзойти.
Рука Рагнара задрожала, и клинок стал опускаться. Он попытался бороться с искушением. Не такой мести он желал. Это будет не честной победой в горячей смертельной схватке, а грязным убийством связанного врага, чью душу поглотит темная сила. Это недостойная месть.
— Отомсти, как тебе нравится, — изрек чародей. — Но отомсти!
Он сделал жест, и цепи упали со Стрибьорна. Беспощадный Череп вскочил на ноги.
— Предатель! — возопил он и бросился на Рагнара. Юноша уложил его ударом кулака и, повинуясь рефлексу, занес руку, чтобы всадить нож в грудь старого врага. И вновь он остановился.
Снова Рагнар осознал, что является заложником в руках сил, куда более могущественных, чем он. Вновь перед его мысленным взором возникли те ужасные старцы, что таились за Вратами Моркаи. Где-то там, вдалеке, они играют с ним, исследуют самые сокровенные тайны его души, тщательно изучая все его мысли и оценивая, достоин ли он.
Эта мысль наполнила его гневом, что был горячее ненависти. Кто они такие, чтобы судить его? Как они смеют играть с его разумом по своей воле? Он больше не потерпит этого!
Рагнар прикусил язык и сжимал зубы до тех пор, пока боль не пронзила все его существо. Снова подняв нож, он вонзил его себе в живот.
— Этих игр больше не будет! — воскликнул юноша, падая на колени и глядя, как кровь собирается в лужицу под ногами. Губы его искривились, он зарычал от ярости и боли.
Мир задрожал. С потолка посыпались камни. Все вокруг смещалось, плясало и таяло.
— Я — Рагнар, и я бросаю вам вызов! — прохрипел он, когда темнота, полная и окончательная, овладела им в последний раз.
Рагнар просыпался медленно и болезненно. Он чувствовал себя усталым, как человек, в очередной раз поднявшийся из мертвых. Казалось, исчерпана вся его энергия, вся его жизненная сила. Он смог вспомнить очень немногое из выпавшего ему сурового испытания. Этот бесконечный кошмар насилия и смерти перетряхнул и исследовал все слабости его души. Когда юноша посмотрел на свое тело, то удивился, не найдя на нем никаких следов — ни ран, ни ушибов. Он не мог избавиться от ощущения, что они должны быть.
Сейчас Рагнар был обнажен. Он лежал на холодной каменной плите в пещере. Свет давала одна из необыкновенных магических сфер. На соседних плитах лежали остальные кандидаты. Он узнал Свена, Стрибьорна и Кьела; кроме них здесь было несколько незнакомых ему людей. Дыхание, исходившее из уст лежащих, поднималось облачком пара в холодный воздух пещеры.
Рагнар вздрогнул и осознал, насколько он замерз. Юноша поднялся с плиты и окинул взглядом другие тела. У одного из кандидатов, которого он не узнал, казалось, дыхание отсутствовало.
От ледяного холода ноги Рагнара сразу занемели. Он подошел и осмотрел бездыханное тело, затем положил руку на грудь юноши. Она была холодной, сердце не билось, а конечности уже одеревенели. Значит, это правда, — проходя через Врата Моркаи, и в самом деле можно умереть. Он снова вздрогнул, не понимая, от холода или от страха. В голову пришла мысль, что он сам едва не разделил участь этого бедняги.
Рагнар почувствовал, что в нем зарождается спокойный ледяной гнев. Его разозлило, что кто-то рылся в его душе, словно грабитель, обшаривающий чужой дом. Кто дал этим людям право поступать так? Или, скорее, что заставляет их думать, будто они обладают таким правом?
Однако тут он задумался сам. Кем бы ни были эти существа, они наверняка делают это с какой-то целью. За всеми этими безжалостными испытаниями, за этим постоянным отсевом слабых и недостойных должен крыться какой-то великий план. В противном случае это занятие будет бессмысленным. Ведь не могло же оно, в конце концов, оказаться всего лишь жестоким развлечением праздных богов!
