— Возможно, ты права. Но знаешь ли ты сама, как выглядит мир в действительности?
— Ты так и не ответил на мой вопрос. — На сей раз ее голос звучал более дружелюбно, а улыбка стала еще теплее.
— Насколько я понимаю, если вам не удается найти объяснения каким-либо вещам одним способом, вы ищете другой? — произнес Волк.
— Ты снова пытаешься уклониться от ответа.
— Но я действительно не могу ответить ничего определенного. Я не архивариус. Мне известно лишь, что в этих залах хранятся миллионы рунных камней и далеко не все из них внесены в каталоги. Кроме того, отдельные записи сохранились только непосредственно на самих рунных камнях, а некоторые содержатся лишь в сагах, что хранят в памяти Рунные Жрецы.
— То есть, если я правильно поняла, ты хочешь сказать, что в записях вашего архива могут существовать пробелы?
Рагнар был не очень хорошо знаком с тем, каким образом хранились данные в архиве Клыка. Но по тону инквизитора чувствовалось, что сама она разбирается в этом.
— Что ж, у нас дела обстоят не лучше, — продолжила она. — Машины, хранящие информацию, весьма древние, их создание относится еще ко времени Темного Века Технологий. К сожалению, техножрецы Адептус Механикус неоднократно проводили их модернизацию и перезапуск, и каждый раз, когда это случалось, часть информации утрачивалась безвозвратно. Кроме того, существуют еще ошибки при копировании. И конечно, много информации зарегистрировано под личными печатями инквизиторов, и после их смерти зачастую никто не может получить доступ к этим записям.
Рагнар смотрел на женщину со смешанным чувством удивления и недоверия. Он не ожидал подобных откровений от кого-либо из свиты Стернберга. Но нечто в ее запахе подсказывало ему, что не следовало забывать об осторожности. Возможно, это была лишь еще одна из множества уловок, практикуемых инквизиторами. Человеку давали немного информации, вызывая его ответную реакцию, хотя то, что он узнал, на самом деле не имело столь большого значения, как могло показаться вначаче.
— И конечно, некоторые записи могли быть просто утрачены и уже никто и никогда не сможет узнать почему, — закончила она.
— Неужели это могло быть сделано преднамеренно? — Рагнар бросил на нее удивленный взгляд.
— Не исключено.
— Но зачем?
— Потому что далеко не всякая информация безопасна для того, кто ею владеет. Если к определенным записям получат доступ лица, не подготовленные к их восприятию, это может привести к возникновению еретических мыслей или, того хуже, к еретическим делам.
— Но кто же решает судьбу хранящейся информации?
— Магистры нашего Ордена. Иногда отдельные инквизиторы. Тысячелетия сменяют друг друга, многое меняется в мире. Бывает так, что вчерашнее богохульство воспринимается сегодня как ортодоксальность. Не исключено, что точно так же дела обстоят и у вас?
Рагнар недоверчиво посмотрел на нее, чуть приоткрыв рот от удивления. Он сильно сомневался, что Космические Волки смотрели на вещи подобным же образом! Однако странный наклон головы и едва уловимые перемены в запахе говорили Волку о том, что, возможно, даже его молчание сейчас воспринимается как ответ. И ответ этот до времени отложился где-то в глубинах ее памяти.
— Мы не верим во все это и придерживаемся старых взглядов, которые неизменны еще со времен Лемана Русса… — начал Рагнар, чтобы как-то заполнить тишину, но резко осекся.
Не исключено, что неловкая тишина — очередная инквизиторская уловка, преследующая все ту же цель — подтолкнуть его к разговору. Уловка столь же простая, сколь и эффективная. Поэтому Волк замолчал.
— Возможно, стоит лишь разрешить себе подумать. Уверена: если ты повнимательнее изучишь историю своего Ордена, то заметишь, что дела обстоят не совсем так, как тебе хотелось бы их видеть. — В ее голосе появились нотки вызова.
Первым порывом было сразу же вступить в спор, но, судя по всему, именно на это она и рассчитывала. Похоже, постепенно он начал понимать, что с ним ведут определенную игру, и даже догадываться о ее условиях. Что ж, пожалуй, он тоже готов сыграть.
— А вы всегда задаете людям подобные вопросы?
