— Почему?
— Я не могу помешать вам говорить, потому что это не запрещено. Но отвечать на ваши вопросы я не обязан.
— Но вы только что мне ответили.
— А теперь буду молчать.
— Тогда я расскажу вам о себе.
— Ну, конечно!
— Как я уже сказал, меня зовут Тексель. Текстор Тексель.
— Искренне сожалею.
— Вам не нравится моя фамилия?
— Я искренне сожалею, что встретил вас, месье.
— Но у меня фамилия как фамилия. И она выдает мое голландское происхождение. По-моему, она звучит совсем неплохо: Тексель. Что вы на это скажете?
— Ничего.
— Мое имя Текстор произносится немного труднее. Но и в нем есть свое благородство. Вы знаете, что это было одно из имён Гете?
— Бедняга!
— Да нет, оно звучит не так уж плохо: Текстор.
— Ужасно иметь хоть что-то общее с вами, даже имя.
— Имя Текстор может казаться неблагозвучным, но если вдуматься, оно сродни слову «текст», которое всем нравится. Как вы думаете, какова этимология имени Текстор?
— Наказание? Возмездие?
— Может, за вами числится какой-нибудь тайный грешок? — спросил незнакомец, загадочно улыбаясь.
— Нет никакого грешка. Но мир так устроен, что страдают всегда невиновные.
— Все это из области фантазий. А Текстор происходит от текста.
— Если бы вы только знали, как мне это безразлично!
— Слово «текст» образовано от латинского textum, что означает «ткань». Ведь можно сказать, что текст ткут из слов. Интересно, верно?
— То есть ваше имя означает «ткач»?
— Я бы предпочел другое значение: редактор. Он ведь тоже ткет текст. Обидно, что с таким именем я не стал писателем.
— Да, обидно. Лучше бы вы марали бумагу, чем докучать незнакомым людям своей болтовней.
— До чего же красивое у меня имя! Правда, оно не очень удачно сочетается с моей фамилией: я готов признать, что Текстор Тексель звучит плохо.
— Для вас и так сойдет.
— Текстор Тексель — трудно произносится из-за сочетания кс и те, — посетовал приставала. — И о чем только думали мои родители, когда давали мне такое имя!
— Нужно их об этом спросить.
— Мои родители умерли, когда мне было четыре года, и оставили мне эту загадку в наследство как послание, которое я должен разгадать.
— Разгадывайте ее без меня.
— Текстор Тексель… К моему имени нужно привыкнуть, и тогда оно уже не царапает слух. Со временем в нем даже находишь своеобразную красоту: Текстор Тексель, Текстор Тексель, Текстор…
— И сколько вы будете это повторять?
— Во всяком случае, как писал лингвист Гюстав Гийом: «То, что услаждает наш слух, услаждает и дух».
— Есть ли спасение от таких людей, как вы? Может, спрятаться в туалете?
— У вас ничего не выйдет, дорогой месье. Мы ведь в аэропорту, и в туалетах нет звукоизоляции. Я пойду за вами в туалет и буду разговаривать с вами через дверь.
— Почему?
— Потому что мне так хочется. Я всегда делаю то, что мне хочется.
— А мне хочется набить вам морду.
— Опять ничего не выйдет! Это будет противозаконно. А я обожаю доставлять неприятности, не запрещенные законом. Сам я при этом веселюсь от души, а мои жертвы совершенно бессильны против меня.
— У вас нет более высоких устремлений в жизни?
— Нет.
— А у меня есть.
— Неправда.
— Откуда вы знаете?
— Вы деловой человек. И ваши устремления исчисляются деньгами. А деньги — это самое низменное, что только есть.
— Я по крайней мере никому не надоедаю.
— Но своей деятельностью вы все равно наносите кому-то вред.
— Даже если это так, то кто вы такой, чтобы колоть мне этим глаза?
— Я Тексель. Текстор Тексель.
— Я это уже слышал.
— Я голландец.
— Голландец — гроза аэропортов. Пытаетесь играть в Летучего голландца.
— Летучий голландец? Вот простак! Этот наивный романтик охотился только за женщинами.
— А вы охотитесь только за мужчинами?
— Я охочусь за теми, кто мне нравится. Вы, например, показались мне довольно симпатичным, месье Ангюст. Вы не похожи на обычного делягу. Я почувствовал в вас что-то располагающее. И это очень трогательно.
— Вы ошибаетесь, во мне нет ничего располагающего.
— Это вы так думаете. На самом деле жизнь не убила в вас юношу, открытого, любознательного. И вам не терпится узнать мою тайну.
— Люди вроде вас твердо уверены, что всем вокруг интересны их тайны.
