– Вам известны еще какие-либо номера, принадлежащие мисс Батчелдер? – продолжал детектив.
– За все те годы, что мы общались, Вивьен не меняла номера телефонов, – твердо ответила Джесс.
– Были ли у нее фейковые аккаунты в соцсетях?
– Я о таких не знаю.
Детектив вновь кивнул.
И вновь стал задавать вопросы: точно ли она уверена, что у подруги не было с собой других телефонов, и помнит ли она точно, что именно этот телефон держала в руке Вивьен, и все-таки, может быть, подруга притворялась, что разговаривала, или, возможно, в телефон ее была вставлена другая сим-карта…
– Почему вас так это интересует? – не выдержала Джесс. Детектив спокойно вынес ее нервный взгляд и ответил:
– Потому что в это время на телефон мисс Батчелдер не поступало никаких звонков. Мы проверили распечатку телефонных звонков. Аппарат также «чист».
– Вы хотите сказать, я вру? – спросила девушка.
– Я хочу сказать, что пытаюсь прояснить ситуацию. Вы – последний свидетель, видевший мисс Батчелдер живой, и вы говорите, что при вас ей звонил человек, с которым она должна была встретиться в паре кварталов от клуба. Но этого звонка не было, мисс Мэлоун. На ее номер в это время никто не звонил, – подытожил полицейский. – А это значит, что у мисс Батчелдер был или другой телефон, или другая сим-карта, или…
Договорить он не успел.
Телефон Вивьен, завернутый в целлофан, вдруг ожил. Экран вспыхнул голубым светом, и раздалась приглушенная, как из шкатулки, мелодия – на экране высветился номер.
Джесс едва слышно вскрикнула, и даже, казалось бы, выдержанный детектив вздрогнул – он был уверен, что телефон разряжен после тщательного изучения специалистами.
И до рассвета я буду ждать,
Ловить губами твой алый снег,
И таять вместе с ним и кричать:
Я – человек, я – человек…
Казалось, женский голос из песни, поставленной на звонок, раздавался прямо за спинами: магнетический, притягательный и опасный.
Джесс никогда прежде его не слышала.
Детектив быстро пришел в себя, схватил телефон, провел по облепленному целлофаном экрану пальцем, а после прижал к уху.
Ответом ему была тишина. А после раздался скрип и завывание ветра – телефон автоматически перешел в режим громкой связи.
– Говорите, – потребовал детектив, хмурясь. – Говорите!
– Говорить каждый может, – раздался тихий неестественный голос, похожий на хруст снега. – А исполнять желания?
– Кто вы? Вам знакома Вивьен Батчелдер? Вы…
Женский визг перебил его, захлебнулся и растворился.
Телефон выключился.
Детектив резким движением отнял телефон от уха и недоверчиво уставился на него.
Экран треснул.
– Что… Что это было? – испуганно посмотрела Джесс на мобильный телефон, чувствуя, как заледенели пальцы, и вдруг сказала, сама того не ожидая: – Вивьен спросила меня, люблю ли я снег…
– Что? – не сразу понял детектив.
– Снег…
Детектив не придал ее словам особенного значения, занятый совершенно другим мыслям. Не понимая, что произошло, он поторопился выпроводить девушку и поспешил к коллегам.
Джесс на негнущихся ногах вышла из полицейского участка. После электрического холодного освещения и серых стен озаренная ярким солнечным светом улица казалась неестественной. И в голосе все еще слышался голос-скрип. Что случилось с телефоном?
Девушка открыла машину и некоторое время просто сидела, сложив руки на руле, давая себе время прийти в себя. Верить в то, что во время ее беседы с детективом позвонил тот, кто имел отношение к смерти Вивьен, категорически не хотелось.
В смерть Вивьен тоже верить не хотелось.
Хотелось верить, что все это – сон.
Девушка глотнула воды без газа – губы пересохли. Надо было ехать в редакцию, но мысль о том, что сейчас придется тащиться по вечным пробкам, заставляла нервничать.
Из всего того, что она видела и слышала, Джесс сделала вывод, что полиция считала убийство несчастной Вивьен делом рук серийного убийцы, о котором говорили все новостные телеканалы. Один и тот же почерк, обстоятельства, жертвы. Он выбирал девушек с белой кожей, от двадцати до двадцати семи, привлекательных, темноволосых, заманивал в укромные уголки и вкалывал яд. Следов сексуального насилия не было, однако у жертвы была смазана помада – как при поцелуе. А еще, как поняла Джесс, хотя, возможно, ошибалась, тела всех девушек были заморожены. Один из офицеров обронил, что убийства совершались в месте с очень низкой температурой, а спустя несколько часов тела оказывались на улице.
