Гуров поспешил обрадовать Лилю, сообщить, что ее сын жив, и прямо на вертолете его везут в одну из клиник Анталии. Он спешно свернул поиски и, добравшись до берега, поторопился в больницу. Лиля с Ланой его опередили, обе женщины уже находились в приемном покое.
— Спасибо, огромное спасибо вам, Лев Иванович! — со слезами на глазах бросилась навстречу полковнику Лиля. — Я, дура, настаивала, что сына похитили. Это из-за меня он столько проболтался в море и чуть не погиб!
— Ну, будет вам сокрушаться. И вины в том вашей нет, ведь вы не могли знать, просто обстоятельства так сложились. — Лев успокаивающе похлопал по спине женщину, прильнувшую к его плечу. — Да и я лишь координировал поиски, нашли Ника наши спасатели. И в больницу парня доставили оперативно. Как он? Что говорит?
— К Нику пока не пускают, — сообщила Лана.
— Да, его сейчас обследуют врачи. Ребята, что нашли его, рассказали, что Ник был в сознании, только говорить не мог. Возможно, он периодически пытался звать на помощь и голосовые связки сели. Или это результат сильного обезвоживания. А потом Ник потерял сознание, еще там, во время полета. А теперь, кажется, впал в кому. Это все, что нам известно.
— Не нужно отчаиваться, — ласково улыбнулась Лана, — ведь самое страшное уже позади.
— Да, да, Ланочка! Вы совершенно правы! Главное, что Ника нашли, что он жив и в безопасности. Врачи ему обязательно помогут!
— Значит, пока нет возможности выяснить у Ника, что же с ним произошло, — тихо заметил Гуров, но Лиля его услышала:
— Лев Иванович, вы это о чем?
— Конечно, последнее слово будет за врачами. Но полагаю, что рискованное погружение прошло нормально. Или Ник не погружался вовсе, это пока не ясно.
— То есть вы хотите сказать, если бы с Ником произошел несчастный случай при погружении, он бы не выжил?
— Утверждать не стану, но одиночное погружение тем и опасно, что в случае необходимости оказать пострадавшему помощь просто некому. Но сейчас интересно другое: как произошло, что парнишка оказался в открытом море без лодки, но со спасательным жилетом?
— Конечно, он ведь не мог пытаться нырять, набросив жилет, — пробормотала Лана.
— Лев Иванович, что вы хотите сказать? — решила уточнить Лиля.
Но ответить Гуров не успел, в приемную вышел доктор и, сильно коверкая, произнес фамилию Петровых. Все бросились к нему, и Лана взялась переводить.
— С молодым человеком все нормально, серьезной опасности для жизни нет. Он, конечно, пострадал: кожные покровы обожжены и наблюдается легкое истощение и сильное обезвоживание, но внутренние органы не пострадали.
— А как же кома? — тоненьким от волнения голосом пискнула Лиля.
— Это защитная реакция организма и в данном случае скорее благо. Пока мы не будем пытаться вывести парня из комы. Подлечим ожоги, подержим на капельницах, устраняя последствия обезвоживания. Но, повторюсь, его состояние опасений не внушает.
— Значит, к нему можно? — Лиля вся подобралась, словно собиралась рвануть в палату прямо сейчас.
— Да, конечно, навестить его можно. Но не всем вместе, желательно только один человек.
— Я! Я — мать! Анне! — воскликнула Лиля, употребляя и русские, и турецкие слова.
— Конечно, — улыбнулся доктор.
— Тогда побегу! Лев Иванович, вы с Ланой можете возвратиться в отель и отдыхать. Вы больше суток на ногах, да и в предыдущие дни почти не отдыхали.
— Лиля, может быть, мы вас подождем? Ник очнется, я так полагаю, не сегодня.
— Я отоспалась в больнице! И в любом случае не сдвинусь с места! Я сына не оставлю!
— Собственно, в этом нет необходимости, — растерялся доктор, когда Лана перевела ему, что «анне» желает остаться и ухаживать за сыном. — У нас высококвалифицированный, заботливый персонал. И с вашим мальчиком все будет хорошо.
— Я оплачу отдельную палату с койкой для меня. Или пусть это будет кресло, неважно, но я останусь с сыном!
После непродолжительных переговоров все было улажено. Ника перевели в отдельный бокс, где, отгороженная пластиковой перегородкой с небольшой кушетки за ним могла наблюдать Лиля. Кажется, женщину устраивало и это. Она уселась со вздохом глубокого удовлетворения и принялась ждать пробуждения сына. От созерцания его лица, покрытого корками и волдырями, Лиля отвлеклась лишь на минуту, чтобы попрощаться с Ланой и Гуровым.
