Кошки-мышки - страница 11

И отпрянул. Сердце у него заколотилось.

Между двух колец, окружающих звезду, появились красные знаки зодиака и еще какие-то символы. Он потрогал — свежая краска липла к пальцу. Посветил выше — и прочел плачущие каплями краски слова:

ПРИВЕТ, РОННИ

Охваченный суеверным ужасом, Ребус повернулся и выскочил из дома, даже не заперев замок. Быстро шагая к машине, он оглянулся назад, на дом, и в ту же секунду на кого-то наткнулся. Человек упал и стал медленно подниматься. Ребус включил фонарик и увидел подростка с разбитым лицом.

— Господи, — пробормотал он. — Что с тобой случилось, сынок?

— Побили, — ответил тот и, прихрамывая, скрылся в темноте.

Чувствуя, что нервы натянуты как струна, Ребус добрался до машины, запер дверь, откинулся на спинку и, тяжело дыша, закрыл глаза.

«Расслабься, Джон, — сказал он себе. — Расслабься».

Через пару минут он уже улыбался своему приступу страха. Он вернется сюда завтра, при свете дня.

На сегодня вполне достаточно.

С тех пор я убедился, что причина лежит где-то в самой глубине человеческой натуры и основывается на начале более благородном, чем ненависть.

Заснул он не сразу, но, устроившись в своем любимом кресле с книгой на коленях, должно быть, задремал, потому что проснулся только от телефонного звонка, раздавшегося в девять утра. Руки, ноги и спина совершенно не гнулись, и до трубки нового радиотелефона, валявшейся в нескольких шагах от кресла, пришлось добираться ползком.

— Да?..

— Инспектор Ребус? Вас беспокоят из лаборатории. Вы интересовались результатами экспертизы.

— Что вы обнаружили?

Ребус забрался обратно в теплое кресло, потирая свободной рукой глаза, чтобы ускорить возвращение к действительности. Взглянув на часы, онужаснулся.

— Это далеко не самый чистый героин, какой можно достать.

Он кивнул сам себе, уверенный, что знает ответ на следующий вопрос.

— Использование его смертельно?

Но ответ оказался полной неожиданностью.

— Вовсе нет. То есть по сравнению с тем, что бывает, он практически чист. Чуть-чуть влажноватый, но это обычное дело.

— Значит, его можно колоть?

— Думаю, эффект был бы прекрасный.

— Ну что ж… Большое спасибо.

Ребус нажал на кнопку отбоя. Вот тебе на. А ведь он ни минуты не сомневался… Он достал из кармана записную книжку, нашел нужный номер, быстро набрал его и только тут подумал о кофе.

— Инспектор Ребус просит доктора Эндфилда. — Довольно скоро Эндфилд взял трубку. — Доктор? Спасибо, ничего. А вы? Рад слышать. Послушайте, у вас есть что-нибудь по вчерашнему делу? По наркоману из Пилмьюира? Конечно, я подожду.

Пилмьюир. Что говорил Тони Маккол? Вспоминал, какое славное, безобидное местечко было там когда-то. Но что пройдет, то будет мило. Память сглаживает острые углы. Это Ребус знал, как никто другой.

— Да-да? — сказал он в трубку.

На другом конце провода послышался шелест, потом бесстрастный голос Эндфилда:

— На теле множественные кровоподтеки. Результат борьбы либо падения с большой высоты. Желудок почти пустой. ВИЧ отрицательный, что довольно любопытно. Что же касается причины смерти…

— Героин? — поторопил Ребус.

— М-мм… Героина во введенном веществе не больше пяти процентов.

Ребус вскочил на ноги.

— Что же это было такое?

— Мы выясняем, инспектор. От растворимого аспирина до крысиного яда, причем последнее вероятнее всего.

— Вы хотите сказать, что порошок представлял собой чистую отраву?

— Вне всяких сомнений. Тот, кто его продал, торгует смертью. Если теперь вместо наркотиков продают это… Лучше не думать.

Ребуса передернуло. Неужели кто-то в городе задался целью истребить наркоманов? Но тогда — зачем пакетик с чистым порошком? Полный бред.

— Спасибо, доктор Эндфилд.

Он опустил трубку на подлокотник кресла. По крайней мере в одном Трейси не ошибалась: они убили Ронни, кто бы они ни были. И Ронни знал это, понял, как только ввел себе раствор… Или?.. Знал до того? Возможно ли такое? Ребус должен был найти человека, продавшего порошок, и понять, почему Ронни выбрал смерть. Оказался в самом деле принесен в жертву…

Значит, здесь рос Тони Маккол. Потом он уехал из Пилмьюира и купил себе дом под умопомрачительный кредит. Впрочем, дом был прелестный. Во всяком случае, так утверждала его жена. Она не переставала твердить ему об этом, не понимая, почему он проводит в семье так мало времени. В конце концов, говорила она ему, это и твой дом тоже.