Снова и снова он посматривает на свои часы. Время торопит. Уже без пяти минут девять вечера. Остаются немногие часы для действий, в противном случае шанс выйти на след «Интераллье» будет потерян. Но ему не оставалось ничего другого, как сидеть бездеятельно и ждать, пока оба арестанта француза не придут к единому мнению — будут ли они говорить или молчать — и, следовательно, будут жить или умрут...
Примерно в это же время ефрейтор Пройс сидит с подслушивающим устройством в одной из богатых вилл в Сен-Жермене.
Она, эта вилла, потеряла былой блеск с тех пор, как стала штаб-квартирой командования радиотехнической разведки в оккупированной Франции.
Настроение у ефрейтора не из лучших: перед ним поставлена задача прослушивать эфир с целью перехвата возможных агентурных передач.
— А что толку, — ворчит ефрейтор, когда начальник смены растолковал ему задачу. — Все та же белиберда — просто салат из букв, в котором ни одна свинья не разберется, даже дешифровщики.
— Не болтай чепуху, — ответил унтер-офицер. — Держи ухо востро да следи за «Кошкой». Ее частоту ты знаешь...
«Кошка» — это совершенно другое дело. Лицо ефрейтора Пройса просвет'лело. «Кошка» представляла собой исключение. Она даже не старалась кодировать свои передачи. Ему импонировала наглость, с которой этот подпольный передатчик выходил каждый вечер в эфир точно в одно и то же время — в 21 час.
Ефрейтора охватывает охотничий азарт, когда он начинает прослушивать эфир. Кроме него в комнате на радиоперехвате сидят еще двенадцать радистов. Медленно крутит Пройс рукоятку настройки.
Вдруг в наушниках раздается слабое гудение и прорывается стаккато азбуки Морзе: точка, тире... точка, тире, точка... — «Военному министерству в Лондоне... комната 55-а... Кошка сообщает...»
Начало обычное. Карандаш Пройса буквально летает по формуляру. Буквы складываются в слова и предложения. Когда через несколько минут передатчик смолкает, ефрейтор читает перехваченное сообщение:
«Неприязнь между отделами службы безопасности и абвера в Париже растет. Авеню Фош (штаб-квартира службы безопасности) обвиняет абвер в том, что в гостинице «Лютеция» (штаб-квартира абвера) собраны неспособные ни на что люди. Все они уже в солидном возрасте, в большинстве своем не владеют французским языком, в Париж попали по протекции, занимаются спекулятивными делами, устраивают пирушки с француженками, увлекаются охотой и перекладывают свою работу на фельдфебелей и даже унтер-офицеров. В результате вмешательства «Кошки» предотвращена попытка французских патриотов подбросить бомбу в ресторан гостиницы, превращенный в офицерское казино, ибо в противном случае вместо погибших и пострадавших от взрыва абверовских офицеров из Германии пришлют молодых энергичных сотрудников...»
— Посмотрите-ка это сообщение, господин унтер-офицер, просто невероятно!
Унтер-офицеру не нравится такой доверительный тон, особенно на службе, но когда он просматривает исписанный формуляр, у него непроизвольно вырывается:
— Черт побери!
Затем, забыв о разнице в званиях, он восклицает:
— Когда «старик» прочитает это, у него волосы встанут дыбом. Это, пожалуй, почище, чем недавняя история с Руеном!
— А что это за штука? — заинтересовался Пройс.
— Довольно интересная история. Я тогда сам записал ту передачу. Содержание ее примерно такое:
«Кошка» сообщает: западнее Руена, квадрат такой-то. у деревни такой-то до последнего времени находилась батарея 88-миллиметровых зенитных орудий, которая прошлой ночью была погружена на железнодорожные платформы и отправлена в Германию. Вместо нее установлены деревянные макеты с использованием тележных колес и стволом деревьев для введения в заблуждение британских летчиков...»
На следующий же день англичане сбросили деревянные бомбы на наши деревянные орудия: В юморе им не откажешь!
Унтер-офицер берет подмышку папку с последними перехватами. Сверху в ней лежит сообщение «Кошки». Обернувшись к ефрейтору, оскалил зубы:
— Что касается юмора — будем надеяться, что «старик» его не потеряет, прочитав это...
Через несколько минут «старику — командиру подразделения радиотехнической разведки «Запад» пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить видимое спокойствие, когда он ознакомился с последней дерзкой выходкой «Кошки».
