– Как удобно, – сказал Хиро. – Как раз тогда, когда ей потребовалась помощь.
– Она этого не делала, – ответил Иезуит. – Она не стала бы лгать.
– Все женщины лгут, – возразил Хиро. – А эта к тому же делает это не очень умело. Самурай бодрствовал, когда кто-то его убил. Саюри не могла в это время спать.
– Откуда ты это знаешь?
– Брызги крови на стене говорят о том, что он стоял, когда ему перерезали горло.
Они дошли до реки Камо, но вместо того чтобы повернуть в сторону дома, Хиро взошел на мост.
– Ты куда это? – поинтересовался отец Матео.
– Ёрики отвечают перед судьей. – Хиро остановился, дожидаясь, когда иезуит его догонит. – Как чиновник, который выше рангом, чем Нобухидэ, судья может освободить тебя от обязательств. Я хочу встретиться с ним и объяснить, что ты не имеешь к произошедшему никакого отношения.
– Но я ведь имею. – Отец Матео догнал его и зашагал в ногу с Хиро. – Я собираюсь помочь Саюри доказать ее невиновность.
– Чего? Ты же едва ее знаешь!
– Она член моей паствы и сестра моя во Христе. Ты бы позволил, чтобы твою сестру несправедливо казнили?
При упоминании сестры Хиро отвел взгляд в сторону. Эта тема была одной из важных в списке тем, на которые он никогда не говорил, даже с друзьями.
Поскольку Хиро промолчал, отец Матео добавил:
– Я не могу просто стоять в стороне и смотреть, как кто-то убивает невинную женщину.
– Не только можешь, но и будешь стоять, даже если она невиновна. Я дал клятву, что ты будешь в безопасности, и не намерен ее нарушать.
– Я пытаюсь спасти жизнь, а тебя беспокоит лишь твое жалованье?
– Жалованье? – Хиро издал звук, больше похожий на лай, чем на смех. – Если ты умрешь, моя голова слетит с плеч.
– Сёгун Асикага поймет, что я действовал сообразно моей совести. Я напишу ему письмо, что твоей вины в этом нет.
– Ты переоцениваешь способность самураев к пониманию, – сказал Хиро. – Ига-рю отправили меня сюда, а не сёгун. А Ига не прощает неудач.
– Сёгун их заставит.
– Сёгун правит Киото, его власть не распространяется на провинцию Ига. Но даже если бы так и было, кланы синоби перед военачальниками, включая и сёгунов, не отвечают.
– Значит тебе придется убедить судью каким-то иным образом, – сказал отец Матео. – Я помогу Саюри, и цена меня не волнует.
На другом конце моста устроили поединок два мальчишки-самурая. Треск от их деревянных палок эхом отражался от зданий, стоящих вдоль берега. Мальчик постарше был на голову выше того, что помладше, но второй паренек оказался более мастеровитым. Он нырнул под меч своего оппонента и ударил деревянным боккэном по черепу высокого мальчика. Стук звонко разлетелся по воде.
– Хай! – победно крикнул парень. Он поднял меч и сделал шаг назад, закончив бой.
Старший мальчик согнулся пополам и потер голову. Хиро сочувствующе поморщился. Несмотря на то что прошло много лет, он хорошо помнил, какие они, удары от боккэна.
Священник покачал головой.
– Это должно быть очень больно.
– Лучше боль, чем смерть, – ответил Хиро.
– А почему у старшего челка? – спросил отец Матео. – Я думал, что самураи бреют головы в шестнадцать. Этот выглядит гораздо старше.
– По-разному, – ответил Хиро. – Мальчики бреют лбы после гэмпуку, когда получают свой собственный меч и взрослое имя. Каждый отец сам решает, когда его сын к этому готов.
Мальчики изумленно уставились на чужеземца, хватая, словно рыбы, воздух открытыми ртами. Отец Матео не обратил никакого внимания на уже столь знакомое ему удивление, но Хиро нахмурился и положил руку на рукоять катаны.
Мальчики низко поклонились и вернулись к своему поединку. Хиро улыбнулся про себя. Мужчине не обязательно обнажать меч, чтобы им воспользоваться.
Мужчины ступили на дорогу Сандзё. Хиро посмотрел вниз на раскинувшийся Понто-тё. Этим утром улицы были темными и пустынными. Чайные дома и бордели просыпались на закате, а засыпали на рассвете.
Пройдя несколько кварталов, мужчины повернули на север и пошли дальше вдоль стены полицейского участка, пока не добрались до входа, ведущего к административному зданию. Увидев иезуитского священника, охрана на воротах принялась толкать друг друга и перешептываться.
