«Я должен упредить Москву, — еще раз сказал себе Петр Овчина. — Надо бежать, не медля ни одного часа. Но что будет с Анфисой?» Рязанская пленница покорила его сердце. «Ее возьму с собой», — решил Петр. Он посмотрел на небо. Звезды показывали полночь.
Петр Овчина направился к большой постройке из жердей, обмазанных глиной, позади хозяйского дома, где содержались невольники. Постройка разделялась на две половины: в одной жили мужчины, в другой — женщины. Петр толкнул дверь в женскую половину и остановился в изумлении. Женщины не спали, разговаривали, многие плакали. И Анфиса в слезах лежала на своей постели.
— Что с тобой, что у вас происходит? — наклонившись к молодой женщине, спросил Петр.
— Разве ты не знаешь? Нас двадцать невольниц приобрел купец Осман из Кафы. Он хочет перепродать туркам в Константинополь. Купец посулил хорошие деньги мурзе Сулешу, и он согласился. Сегодня лекарь осматривал. Сколь сраму натерпелись — и не пересказать! Завтра купец Осман заплатит деньги хозяину и погонит нас в Кафу… Боже, зачем я, несчастная, родилась на свет!..
Анфиса охватила голову руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, зарыдала.
Петр Овчина сжал кулаки, его душила злоба. Все знали, что ему нравилась молодая невольница и что он хотел взять ее в жены. И вот, не сказав ему ни слова, хозяин продает Анфису.
— Сегодня ночью я сбегу отсюда, — тихо сказал Петр. — И ты бежишь вместе со мной.
— А как же брат Федор? Я не уйду без него.
— Разбуди Федора, — сразу согласился Петр, — пусть бежит с нами. Ждите меня через час во дворе у большой шелковицы, никому ни слова, поняла?
Петр вышел из сарая. У избушки, где он жил вместе с тремя остальными надсмотрщиками, остановился. Бежать, но как? Об этом он еще не думал. Утром мурза Сулеш узнает о побеге. В погоню во все стороны помчатся конные татары. Поймают и с позором приведут обратно. И тогда все кончено. Вот к чему может привести неподготовленный побег. И вдруг пришла в голову спасительная мысль: «Рассказать все Алексею, он поможет».
Петр бросился в маленький домик, стоявший в стороне среди огромных шелковиц. Здесь жил Алексей, костромич. Двадцать лет назад, когда мурза Сулеш был еще сотником, он взял Алексея в плен. Парень был грамотен, трудолюбив и покорлив — слово хозяина было для него законом. Сулеш полюбил его и приблизил. Через десять лет Алексей принял мусульманство и женился на татарке, дальней родственнице своего хозяина. С тех пор он стал доверенным человеком мурзы во всех делах. Даже евнухи при гареме были под его началом. Алексей управлял хозяйством мурзы, содержал конюшню, делал вино и сыры, продавал все, что производилось во владениях мурзы Сулеша и шло на продажу… Пятеро сыновей родила ему жена. Все они воспитывались в исламе и говорили по-татарски. Однако Алексей втайне по-прежнему был верным христианином и не забывал русской веры. Отец Василий своей властью разрешил ему принять ислам и жить с неверной во имя великой цели — помощи своему отечеству. Алексей мог оказать помощь немалую. Мурза Сулеш доверял ему и многое рассказывал о замыслах хана.
Петр Овчина перелез через низкий забор из дикого камня и очутился у окна комнаты, где спал Алексей. Он тихонько позвал его. Алексей тотчас откликнулся. Его бородатое лицо, освещенное бледным светом луны, показалось в окне.
— Что тебе, Петр?
— Беда, брат!
И Петр Овчина торопясь рассказал о похвальбе Дивей-мурзы на пиршестве и о продаже Анфисы кафскому купцу Осману.
— Люба мне Анфиса, — закончил свой рассказ. — Научи, что делать… И царя надо упредить.
Алексей знал о желании мурзы Сулеша продать двадцать русских женщин и уговаривал его отказаться от сделки. Он видел список невольниц, предназначенных к продаже, Анфисы в нем не было. Он догадался, что это проделка старшей жены мурзы, знавшей, что Петр любит Анфису и хочет на ней жениться. Случилось так, что племянница старшей жены, кособокая Фатьма, влюбилась в Петра, и старуха решила осчастливить племянницу и выдать ее замуж за русского. Препятствием к замужеству Фатьмы, по мнению старшей жены, была Анфиса, и старуха решила от нее избавиться.
