— Интересно, — сказал Гарет, и ему было действительно интересно, судя по голосу. Пол улыбнулся, поняв это.
— Итак, как и любой нормальный человек, я люблю получать прибыль. Поэтому, когда ты решил, что не хочешь жить в безопасности, комфорте и богатстве, я решил обеспечить тебя максимальным количеством приключений.
— В качестве вашего шпиона.
— Я бы не стал распространяться об этом, —заметил Пол. — Ты и так будешь под подозрением как мой племянник, если, конечно, у нашего доброго капитана больше одной рыбки на крючке. Кстати, твоя тетя считает меня просто злодеем за то, что я подвергаю тебя такой опасности.
Гарет довольно улыбнулся:
— Думаю, лучшего подарка вы сделать не могли, дядя.
— Я рад, что ты согласился, Гарет, — искренне обрадовался капитан Луинес. — Есть много дел, которые я с радостью уступлю другому, а сам займусь загрузкой балласта, оснасткой и прочим, с вязанным с выходом в море на новом судне. Что касается твоих друзей, я готов нанять их. Они смогут называть себя настоящими моряками, когда мы вернемся. Тебе предстоит неплохо потрудиться до самого отхода, потому что я наконец договорился о самом выгодном грузе.
— Все мужчины — такие подонки, — с чувством воскликнула Косира.
— Ну… да, — вынужден был согласиться Гарет. — Я имею в виду, ты права. Но почему ты говоришь об этом сейчас… и почему мне?
— Потому что вы не только устанавливаете правила, но и убегаете в море, на войну или куда-то еще, когда эти правила перестают вас устраивать.
— Правильно, — согласился Гарет. — Встречается много крестьян, которые бегут от хозяев, чтобы стать бандитами. Или матросов, решивших стать землевладельцами. Или рабов, закованных в кандалы линиятами, которым постоянно твердят о том, что хотят стать свободными.
— Хорошо, — проворчала Косира. — Есть пределы. Но ты должен признать, что женщины больше ограничены в выборе, чем мужчины.
— Полностью согласен с тобой, — сказал Гарет. — Обещаю поговорить об этой проблеме с королем, когда стану его советником.
Косира недовольно наморщила носик.
— Ты полон решимости не позволить моему плохому настроению повлиять на тебя.
— Полон.
— Хорошо. Прошу прощения за сварливость. Сейчас это ни к чему. Кроме того, тебе еще предстоит развернуть подарок.
Косира достала из-за дивана, на котором они сидели, длинный сверток и передала его Гарету. Гарет развернул сверток и увидел меч в ножнах.
— Тут нет драгоценных камней или других украшений, которые могут заинтересовать матросов, — сказала Косира. — Хорошее лезвие разумной длины, прямое, обоюдоострое. Двойная головка эфеса с захватами, не слишком длинными, чтобы иметь свободу действия. Рукоятка из крысиной кожи, с отверстиями, чтобы пот впитывался и рукоятка не вращалась в ладони. Отличный клинок, так, по крайней мере, сказал мне оружейник, с которым я консультировалась. Вместе с удобным поясом, ножнами и кинжалом.
Гарет едва слушал ее объяснения. Он вытащил клинок из ножен и сделал несколько движений: защита, выпад.
Потом попробовал остроту клинка пальцем.
— Клинок острый, — сказала Косира, когда Гарет вскрикнул и сунул палец в рот. — А ты —глупый.
— Такой приятный подарок, — сказал Гарет.
— Он заколдован на большую силу и против ржавчины, потому что это — слоеная сталь, —сказала она. — А теперь дай мне монетку, потому что клинки нельзя дарить, иначе они разрежут узы дружбы.
— Какая ты суеверная, — сказал Гарет, доставая из кошелька монету. — Возьми.
Она встала, чтобы взять монету, Гарет обнял ее и поцеловал. Он хотел лишь выразить благодарность, но поцелуй затянулся.
Наконец она оттолкнула его:
— Сэр, вы слишком много себе позволяете.
— Думаю… да, — сказал Гарет, которому вдруг стало трудно дышать.
— Можете извиниться, сделав это снова. Он повиновался, и теперь поцелуй длился еще дольше. На этот раз объятия разорвал сам Гарет.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал он.
— Правда?
— Мне могут прийти в голову мысли, не соответствующие моему положению в обществе.
Голос Косиры стал глухим.
— Это может… а у нас и так достаточно проблем без… ну, дьявол с ними. Поцелуй меня еще раз, и я прогоню тебя, прежде чем мы начнем думать о том, что в доме, кроме нас, никого нет и никто не может помешать тому… что должно произойти.
