- Я и не ожидал, что вы их поддерживаете. - Я посмотрел на портрет Маркса на стене. - Но любые другие методы опасны, не правда ли? Вы можете потерять остатки свободы, пытаясь обрести большую свободу.
- Какая у них свобода?! - воскликнул он. - Свобода быть рабами на фабриках, голосовать и думать так, как им подсказывают радио, газеты и политические боссы, свобода дурманить мозги в тавернах и кинотеатрах; свобода быть эксплуатируемыми и всего лишенными?! Пусть они поднимаются и воюют за свои права!
- Я задавался вопросом: не мог ли кто-то застрелить Дж. Д. Уэзера по политическим соображениям?
- Вы - полицейский! - Негодующе старик согнулся и прохрипел: - Думал, что знаю всех подлых полицейских в этом городе, но вы - мерзкий полицейский, которого я не знаю. - Его массивное лицо сохраняло спокойствие, но он напряженно задышал носом.
- Вас не обвиняли в его убийстве?
- Я уже давно обо всем рассказал, - прорычал он. - Грязный полицейский приходит ко мне, разыгрывая из себя человека, интересующегося идеями! Можете убираться отсюда!
Я остался сидеть на своем стуле.
- То, что я узнало здешних полицейских, не дает мне оснований относиться к ним лучше, чем относитесь вы. Я пришел к вам, чтобы получить информацию.
- Тогда кто вы? - Он сердито заворочался, и кольцо с ключами, висевшее на ремне, звякнуло.
- Меня зовут Джон Уэзер. Мы говорили о моем отце.
Он переместил свое тяжелое тело в кресле, его наивные старые глаза моргнули.
- Почему вы мне об этом не сказали? Я бы так не говорил с сыном о его отце.
- Думаю, что я недостаточно хорошо знал своего отца. Мне было всего двенадцать лет, когда я видел его в последний раз. И даже тогда большую часть времени я проводил не дома, а в школе. Но мне нужны были сведения, и я собрал их. Мне нужна еще кое-какая информация. Револьвер, из которого его застрелили, был взят из этого магазина.
Впервые тень осторожной неискренности появилась в его глазах.
- Этот револьвер украли в моем магазине. Он лежал в витрине, кто-то его оттуда стащил.
- Вы говорите как настоящий боец, Кауфман. Распространяетесь о том, чтобы очистить город. Но когда у вас появляется шанс поймать убийцу, идете на попятную. Не думал, что такой человек, как вы, может так сильно струхнуть.
- Струхнул, тоже мне! - взорвался он. - Я просто не собираюсь помогать Хэнсону, этому казаку-разбойнику! Однажды он бросил меня в каталажку за то, что я выступал на собрании. Он выгнал из города некоторых моих лучших друзей.
- До сегодняшнего дня мы не встречались. Теперь вы можете мне все рассказать.
- Зачем вы приехали в город?
- Я приехал сюда в поисках работы, и оказалось, здесь есть работа как раз для меня: найти убийцу моего отца.
- На это у меня нет ответа, молодой человек. Если вы думаете, что это сделал я, то ошибаетесь. Я добиваюсь лишь уничтожения системы.
- Вы помогаете сохранить все в неизменном виде, поступая так.
- Поймите, если я вам все расскажу, то пойду на риск, Если вы отсюда помчитесь в полицию со своей историей, то у них появится материал на меня, а они пытаются пришить мне что-нибудь. У меня в голове слишком много идей. А если вы потом зайдете еще кое к кому, то мне недолго оставаться в живых.
- Может быть, вы и так долго не проживете. Ведь вам уже семьдесят, не правда ли?
- Семьдесят пять, - улыбнулся он. - Я достаточно стар, чтобы рискнуть.
- А мне двадцать два - достаточно, чтобы поднять бучу. Вы можете помочь мне устроить большую бучу.
- Джой Солт почти одного с вами возраста. Бывало, он проводил много времени в магазине до того, как внучка ушла от меня.
- Джой Солт?
- Он попал в исправительную колонию за воровство в магазинах, когда был еще подростком. Впрочем, я никогда не думал, что он обворует меня. Он вел себя нормально, и я думал, что Карла выйдет за него замуж.
- Если револьвер украл этот Джой Солт, то почему вы не сообщили об этом в полицию?
- Я уже назвал одну причину. Не доверяю полиции и не люблю ее. Но есть и другая причина. Джой мог получить большой срок за воровство. Может быть, за соучастие в убийстве.
- Или за само убийство.
- Может быть, и так. Но я-то знаю, что он не убивал.
