Врач сказал, что в моей распроклятой крови повышенное содержание щелочной фосфотазы. Как банально звучит эта фраза, как стерильно; и как жалко себя становится. Разве я не могу позволить себе пустить слезу, Лиза?
Лиза?
Смерть… Я хочу сам определить свой срок.
— Очаровательно, — произнес я много позже. — Конец света.
— О Боже, твои вечные шутки! — вспыхнула Дентон, моя знакомая, молодой радиоастроном. — Как можно острить на такую тему?!
— Так мне легче не плакать, — тихо ответил я. — Что толку рыдать и бить себя кулаком в грудь?
— Спокойствие, такое спокойствие… — Она кивнула на меня странный взгляд.
— Я знаю врага. У меня было время все обдумать.
Ее лицо приняло задумчивое выражение, глаза смотрели куда-то за пределы тесного кабинета.
— Если ты прав, это может оказаться самым грандиозным событием за всю историю науки. — Она поежилась и посмотрела мне прямо в глаза. — Или самым чудовищным.
— Выбирай. — Я пожал плечами.
— Если тебе вообще поверить.
— Такова моя специальность — предположения.
— Фантазии.
— Называй как хочешь. — Я встал и подошел к двери. — Не думаю, что у нас много времени. Ты так никогда и не была у меня… — Я поколебался. — Приезжай в гости, буду рад тебя видеть.
— Может быть, — сказала она.
Мне не следовало выражаться так двусмысленно.
Я не знал, что через час после того, как я вышел из ее кабинета, Дентон села за руль своей спортивной машины и помчалась по горной дороге. Туристы видели, как она не вписалась в поворот.
Не такова ли цена веры, с горечью подумал я, когда до меня дошло известие. Я поехал в больницу. Родственников у нее не было, и благодаря помощи Аманды врачи разрешили мне стоять у постели.
Никогда в жизни не видел я таких успокоенных черт, такой умиротворенности, такой недвижности еще живого человека. Шло время, настенные часы тихо отсчитывали секунды. А я никому не мог рассказать…
Возвращаясь к началу…
Как личностей врачей я сносил; как класс они наводили на меня ужас, подобный страху перед акулами или перед смертью в огне. Но в конце концов я решился на обследование, в назначенный день приехал в сияющую белизной клинику и полчаса в угрюмой тоске читал в приемной прошлогодний номер «Научного обозрения».
— Мистер Ричмонд? — сказала улыбающаяся сестра. Я прошел за ней в кабинет. — Доктор сейчас будет.
Она тихо исчезла, а я прислонился к столу. Через две минуты дверь отворилась.
— Как дела? — спросил мой доктор. — Давно не виделись.
— Не могу пожаловаться. — Я обратился к привычному медицинскому ритуалу. — Никакого гриппа.
Аманда посмотрела на меня терпеливым взглядом.
— Ты не нытик, не нуждаешься больше в снотворном или в постоянном подбадривании. Так в чем дело?
Я беспомощно развел руками.
— Николас! — В ее голосе явственно прозвучали раздраженные нотки: давай говори, мне некогда.
— Ради бога, не уподобляйся моей незамужней тетушке.
— Хорошо, Ник. Что стряслось?
— Болезненное мочеиспускание.
Она что-то записала. Не поднимая головы.
— Подробнее.
— Натуживание.
— Давно началось?
— Месяцев шесть-семь. Постепенно.
— Что ты еще заметил?
— Учащенность.
— Это все?
— Ну… — промолвил я, — выделения.
Она стала перечислять механическим тоном:
— Боль, жжение, нетерпение, изменение мочи? Консистенция, цвет, сила струи?
— Что?
— Темнее, светлее, помутнения, выделения с кровью, лихорадка, ночное потение?
Я отвечал кивками или односложным мычанием.
— Н-да. — Она еще что-то записала и отложила мою медицинскую карту. — Так, Ник, раздевайся и ложись на стол. На живот.
— О-ох, — вздохнул я.
Аманда натянула резиновую перчатку.
— Думаешь, мне это доставляет удовольствие?
Когда все осталось позади и я, поморщившись, неуклюже прислонился к краю стола, я спросил:
— Ну?
Аманда что-то черкнула на листе бумаги.
— Я направляю тебя к урологу. Тут буквально в паре кварталов.
— Давай выкладывай, — потребовал я. — А не то пойду в библиотеку и проверю симптомы по энциклопедии.
Она ответила мне прямым взглядом голубых глаз.
— Я хочу, чтобы препятствие обследовал специалист.
— Ты что-то нашла своим пальцем?
— Грубо, Николас. — Аманда чуть улыбнулась. — Твоя простата тверда… как каменная. Причины возможны разные.
