.
Эти объяснения имели общий характер. Командиры старались не выносить сор из избы, поскольку несли прямую ответственность за проступки их подчиненных. А заваленные делами гарнизонные комендатуры часто не имели сил, средств и времени бороться с бесчинствами и охотно выдавали хулиганов для разбирательства их командирам, тем более если те обещали наказать виновных. Эта ситуация была вполне применима к скандалам с участием «военнослужащих» Павленко и объясняла их исход.
Об остроте и перманентном характере проблемы воинской дисциплины свидетельствовали и многие другие документы высшего командования Советской армии. В январе 1950 года был издан приказ министра вооруженных сил по поводу преступлений и насилия над местными жителями военнослужащих полигона в Капустином Яру Астраханской области. В числе прочего отмечалось, что военное командование не принимало никаких мер, несмотря на жалобы местных партийных органов[542].
В июле того же года в приказе о Могилевском гарнизоне Белорусского военного округа перечислялись бесчинства и преступления, очень похожие на те, в которые были вовлечены члены организации Павленко. Нетрезвые военнослужащие из Могилева избили постового милиционера, а другого сшибли во время пьяной езды на автомобиле. 11 июня 1950 года на глазах у большой толпы горожан несколько десятков военных устроили побоище с группой сотрудников милиции. Были зафиксированы также пьяный скандал на избирательном участке, коллективная драка с курсантами школы МГБ и другие случаи. Как обычно, в приказе отмечалась плохая организация комендантской службы и попытки командиров скрыть нарушения[543].
Обобщающий такие явления приказ военного министра от 30 апреля 1951 года отметил рост чрезвычайных происшествий и дисциплинарных проступков в армии и «попустительство к нарушителям» со стороны командиров[544]. Но и после грозных предупреждений из Москвы ситуация, судя по всему, оставалась сложной. В декабре 1951 года военный министр издал развернутый приказ о непорядках в воинских частях, расположенных в городе Сольцы Новгородской области. Были зафиксированы массовые самовольные отлучки из частей, пьянство, хулиганство, драки и насилие в отношении местного населения. В числе прочего пьяный сержант ударил ножом жителя города, пьяный водитель врезался на автомашине в колхозное стадо. В очередной раз было выявлено стремление командиров скрывать большую часть таких происшествий[545].
Очевидно, что в приказах военного министра фиксировались только отдельные случаи нарушений дисциплины и насилия со стороны военнослужащих. Речь шла о примерном наказании некоторых в назидание большинству. Ситуация в населенных пунктах, где располагались воинские части, а располагались они почти повсюду, была постоянно чревата неприятностями. Принимавшиеся жесткие меры нередко производили обратный эффект — заставляли скрывать нарушения и преступления, разруливать конфликты своими силами, не вынося сор из избы. Прежде всего этим, а не особыми возможностями Павленко и его помощников объяснялись их успешные переговоры с комендатурами и милицией. Так действовали все.
Однако в конечном счете безнаказанность хулиганов из УВС сыграла с организацией злую шутку. Чувство непотопляемости и вседозволенности разлагало дисциплину. В погоне за наживой и развлечениями сотрудники Павленко в любой момент могли спровоцировать конфликт, который не удалось бы погасить. В конце концов так и произошло.
