Вместе с тем в ходе арестов и обысков по делу УВС не было выявлено ценностей, лично принадлежавших членам организации, что обычно характерно для экономических дел. Акцентируя внимание на изъятом оружии, автомобилях и строительной технике организации, ни длительное следствие, ни суд ни словом не обмолвились о наличных деньгах, драгоценностях или выходящих за пределы обычного запасах потребительских товаров. Причины этого очевидны. Хотя по всем признакам корпорация Павленко принадлежала к теневой советской экономике, она имела важную специфику, занимаясь не самыми прибыльными строительными работами. При этом организация была нацелена на длительное существование, а поэтому реально выполняла полученные заказы на приемлемом уровне. Это требовало вложений — оплаты рабочей силы, приобретения материалов, затрат на регулярные непроизводственные расходы (те же взятки) и т. д.
Более распространенные отрасли теневой экономики — спекулятивные операции, перепродажа дешевых товаров из государственных фондов по ценам черного рынка, производство дефицитных изделий массового потребления, не говоря уже о мошеннических финансовых схемах, — приносили гораздо более высокие доходы. Однако такие дельцы и расхитители были нацелены на кратковременный успех, они предпочитали сорвать банк и исчезнуть. Они несли минимальные накладные расходы и получали максимальные прибыли.
К сожалению, степень изученности реальных практик теневой экономики оставляет желать лучшего. Закрытые архивы соответствующих ведомств (прежде всего МВД) ограничивают возможности историков. Это не позволяет провести развернутый анализ различных видов теневой активности, в том числе сравнить корпорацию Павленко с другими предприятиями и схемами. Для этой цели можно использовать лишь отдельные данные, введенные в оборот историками, имевшими некоторый доступ к архивам. Такие сведения позволяют отметить несколько особенностей самых распространенных теневых экономически практик. Первая — их высокая доходность. Например, арестованная в 1951 году в Ленинграде подпольная группа кустарей-сапожников выручила за сбыт всего 1,5 тыс. пар обуви 700 тыс. руб. Такую сумму Павленко получал не за каждый из своих строительных контрактов. Один из частных предпринимателей получил доход в 335 тыс. руб. на скупке и перепродаже осиновой стружки для упаковки[457].
В соответствии с доходами агенты этих секторов теневой экономики накапливали значительные ценности, некоторая часть которых изымалась государством при арестах. Так, в январе — марте 1947 года у арестованных за спекуляцию по СССР было изъято 19,5 млн руб. наличными, 27,3 тыс. руб. золотыми монетами царской чеканки, 4 килограмма золота в слитках, а также продуктов и промтоваров на 15,3 млн руб.[458] (скорее всего, в ценах государственной торговли, что было эквивалентно в несколько раз большей сумме по ценам черного рынка). У 12 дельцов черной валютной биржи в Ленинграде, арестованных в сентябре 1947 года, было конфисковано 500 тыс. руб., 11,3 килограмма золота в слитках, изделиях и монетах, 1,3 килограмма платины, 107 золотых часов и 142 бриллианта. Общая стоимость изъятых ценностей составила 4,2 млн руб.[459] Понятно, что такие конфискации не могли иметь тотальный характер. Значительную часть ценностей теневое сообщество выводило из-под удара разными методами.
В общем, на фоне многих деятелей теневой экономики и легальных советских богачей Павленко и его сотрудники имели не очень значительный достаток. У Павленко не было особых оснований беспокоиться, что соответствующие органы заинтересуются УВС по причине непомерных трат и роскошного образа жизни его работников. Однако организацию подстерегали другие многочисленные опасности, связанные с ее нелегальным характером. Для предотвращения этих угроз нужно было принимать специальные меры.
