Различные чиновники, попавшие в переплет дела Павленко, могли рассчитывать на более объективное отношение к себе, чем участники УВС. Важной причиной этого была своеобразная иерархизация советской уголовной политики. Как показали многочисленные исследования историков, в послевоенный период наблюдалась неравная ответственность перед законом рядовых граждан, с одной стороны, и руководителей и даже рядовых членов партии — с другой. В отношении последних наказания за злоупотребления и преступления нередко (хотя не всегда) ограничивались перемещением в другое кресло или партийными взысканиями. «Чаще всего снятые с должностей и переведенные на новое место работы представители номенклатуры и там продолжали вести привычный им образ жизни, и по-прежнему воспринимали свои посты как место получения подпольных доходов», — пишет исследователь коррупции в послевоенном Ленинграде, приводя в подтверждение этого тезиса конкретные факты[620]. Такие явления характеризуются в литературе как свидетельства укрепления судебного иммунитета советской номенклатуры[621].
Нормативным основанием для активного вмешательства партийных комитетов в прокурорско-судебную сферу стало изменение баланса сил между карательными и партийными органами после прекращения Большого террора в конце 1930‐х годов. Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР, принятое 1 декабря 1938 года, предусматривало, что аресты членов партии допускались только по согласованию с секретарями районных, городских, краевых, областных комитетов или ЦК компартии союзных республик[622]. Кроме того, члены партии должны были исключаться из партии до их предания суду. В результате, как говорил один из руководителей союзной прокуратуры, привлечение членов партии к уголовной ответственности фактически оказалось «изъято из компетенции судебно-прокурорских органов»[623].
Опираясь на приоритет партийности, местные руководители, как показывают документы, нередко запрещали расследования злоупотреблений номенклатурных работников и их привлечение к уголовной ответственности. В тех случаях, когда речь шла о серьезных преступлениях, а потому прямой запрет на привлечение к суду был опасным, применялись другие методы защиты: снижение сроков наказания, оправдательные или условные приговоры, затягивание дел и их последующий развал и т. д.[624] Широкое распространение подобных явлений позволило генпрокурору в докладной записке в ЦК ВКП(б) незадолго до смерти Сталина сделать обобщающий вывод: «На самом деле, существует два уголовных кодекса, один для коммунистов и другой для остальных. Есть много примеров, когда за одно и то же преступление члены партии остаются на свободе, а беспартийные попадают в тюрьму»[625].
Фактическое разделение юстиции по сословному принципу было следствием многих факторов. С одной стороны, нарушения отдельных чиновников ставили под удар коллективной ответственности аппаратную структуру в целом, что стимулировало круговую поруку. С другой — не стоит сбрасывать со счетов влияние корпоративной номенклатурной морали, которая допускала терпимое отношение к злоупотреблениям в своей среде. Однако было бы неправильно считать, что судебный иммунитет служил исключительно интересам чиновников, совершавших преступления. В чрезвычайно жестоком и пронизанном репрессиями сталинском государстве он выступал гарантией относительной защищенности функционеров, постоянно рисковавших попасть под удар за неизбежные нарушения, без которых в сложившейся системе невозможно было работать. Дело Павленко в числе прочего демонстрировало, как работали такие механизмы.
Получив списки чиновников, контактировавших с организацией Павленко, следствие достаточно быстро выяснило, кто из них действовал за взятки. В этом случае вопрос решался достаточно просто при помощи арестов. Так, 25 декабря 1952 года под стражу взяли управляющих львовской конторой и белорусской республиканской конторой Промбанка. Первого обвиняли в сокрытии приписок в организации Павленко и выплате ей большой премии за рационализаторские предложения по документам от Министерства угольной промышленности. Второму поставили в вину, что он «давал задание своим подчиненным работникам подыскивать для организации Павленко строительные работы на территории Белоруссии». Оба чиновника на допросах признали получение взяток от Павленко
