Опустив глаза вниз, глядя на стол, Лисневский еще раз представил картину убийства, выискивая несоответствия. На этот злосчастный кофе он не обратил никакого внимания.
– Хотите сказать, что наш пострадавший сам встал, налил кофе и предложил его убийце?! – он хлопнул себя ладонью по лбу. – А кофе-машина стоит в приемной возле секретаря. Штурмин, по слухам, был весьма независимым. И подобная услужливость может говорить либо о высоком статусе гостя, либо о хорошем знакомстве.
– Вот-вот.
Предположительно заказной характер убийства и близкое знакомство жертвы с преступником поставили и Леднева, и Лосневского в тупик. Государственный чиновник и наемный убийца по определению не должны быть знакомы, их ничто не может связывать между собой. Но в российских реалиях здравый смысл часто теряет актуальность.
– А если это боевое прошлое? – Лосневский строил версии на ходу.
– Вместе служили?
– Ну, или пересекались…
Ледневу идея понравилась. В его практике уже случалось нечто подобное: в конце 80-х, первой половине 90-х, когда отшумел боями Афганистан, многие сослуживцы оказались по разные стороны баррикад. Ветераны, имевшие боевой опыт, не всегда находили себе применение в мирной жизни. Кому-то не хватало риска, адреналина, чувства крепкого дружеского плеча рядом. Время было сложное, переломное, и многим банально не на что было жить. Одни шли в милицию, другие пополняли ряды зарождающихся преступных группировок. И частые встречи недавних братьев по оружию в кабинетах уголовного розыска ни у кого не вызывали удивления.
Едва ли с тех пор что-то изменилось.
– Надо пробить архивы минобороны, сравнить с нашей картотекой, – окунувшись с головой в следственные мероприятия, Василий Петрович по закоренелой привычке отождествлял себя с сотрудниками органов. – Возможно, и найдется ниточка. Если это профессиональный киллер, то вряд ли здесь его первый выход, должен был ранее уже засветиться… Неужели он нигде не попал в поле зрения камер?
По дороге к кабинету советника губернатора он углядел несколько видеокамер в коридорах и на лестнице и пару – при входе в здание.
Лосневский поморщился:
– Не работает ни одна. Старое оборудование сняли, а новое еще не смонтировали: не успели. Говорят, в бюджете денег не было. Должны были закончить на этой неделе… Но через парадный вход он не проходил.
Это ли не злая гримаса судьбы? Понавешать всюду дорогостоящего оборудования и оставить все в нерабочем состоянии. Одно слово: РОССЕЯ!!!
– Другие входы в здание? – не мог же киллер прилететь на воздушном шаре.
– На окнах сигнализация включена, пока ключи на посту хранятся. Постовой утверждает, что отключений не было. Сам он не отлучался. Есть пожарные выходы, и один технический. Но все закрыты. С ними работаем.
– Чудеса, – протяжно повторился Леднев. – Может, лукавит наш постовой и до ветру все-таки бегал? А возможно, убийца затаился с вечера. Вчерашних посетителей и работников, думаю, еще не отработали?
– Не успели.
Это было плохо, но вполне предсказуемо. За прошедшую пятницу в здании побывала уйма народу, и работа предстояла нешуточная: выяснить, кто из них не отметился на выходе. Причины могут быть разные, но среди этих людей запросто может скрываться убийца.
– В котором часу советник пришел на работу?
– Без двенадцати шесть, – следователь сверился со своими записями. – То же подтвердил постовой. Штурмин вообще ранняя птица.
Робкий стук в дверь прервал их измышления. На пороге стоял худой мужчина с седыми усами и уставшими водяными глазами в синей форме фельдшера скорой помощи.
Длинные пальцы цепко держали ручку дежурного чемоданчика. Его взгляд безошибочно остановился на Ледневе, определив в нем старшего и по статусу, и по званию, а значит, следователя.
– Виталий Евгеньевич? Женщину привели в чувство, она адекватно реагирует, можете беседовать… Если мы вам больше не нужны, то смею откланяться.
– Спасибо большое, – Виталий Лосневский направился в сторону двери. – Конечно, езжайте, – он благодарно пожал фельдшеру руку и повернулся к Ледневу. – Василий Петрович, нисколько не сомневаюсь, что захотите принять участие в разговоре с секретарем Штурмина…
