В конце концов, Мира смягчилась:
— Ну, хорошо, Росс. И… спасибо.
Грегор громко откашлялся.
— Мы стартуем через два часа.
— Отлично, — сказал Джеймсон, подхватывая Миру под руку. — Мы еще успеем пропустить по стаканчику, дорогая.
Арнольд прервал его:
— Прошу прощения, мистер Джеймсон. А как так получилось, что в вашей одежде преобладают серый и пурпурный цвета? Цвета скэгов?
— Цвета скэгов? — удивился Джеймсон. — Чистая случайность. Этот галстук у меня уже много лет.
— А кто такой этот отшельник?
— А я думал, что вы, гении, знаете все на свете, — ответил Джеймсон с язвительной ухмылкой. — Увидимся на борту.
После ухода парочки в офисе повисла мертвая тишина. Наконец, Арнольд сказал:
— Итак, она помолвлена.
— Похоже на то, — отозвался Грегор. — Но она еще не замужем, — добавил он, чтобы поддержать друга.
— Нет, она не замужем, — к Арнольду возвращалась его жизнерадостность. — И Джеймсон ей определенно не подходит. Я уверен, что Мира никогда не вышла бы замуж за такого лжеца.
— Конечно, она бы не вышла замуж за… Что?
— Ты не заметил? Этот пурпурный галстук, который у него якобы «уже много лет», он абсолютно новый. Я считаю, нам следует присмотреть за мистером Джеймсоном.
Грегор уставился на партнера с восхищением:
— Это очень важное наблюдение!
— Процесс расследования, — нравоучительно изрек Арнольд, — это просто умение подмечать незначительные нестыковки и мельчайшие противоречия, которые, конечно же, сразу очевидны для глаза опытного детектива.
Грегор вместе с «опытным детективом», как смогли, навели порядок в офисе. В одиннадцать они вместе с Мирой и Джеймсоном заняли свои места на борту звездолёта и без особых происшествий отбыли на Коэллу.
Росс Джеймсон был президентом и главным инженером «Джеймсон Электроникс», небольшого, но перспективного концерна, который он унаследовал от отца. Это была большая ответственность для такого молодого человека, и его грубоватая самоуверенная манера поведения предназначалась исключительно для того, чтобы никто, даже в самой малейшей степени, не смог бы заподозрить его в нерешительности. Но когда он забыл о своем высокопоставленном положении, он оказался достаточно приятным парнем, хорошем товарищем, с которым совсем не в тягость преодолевать небольшие неудобства межпланетного путешествия.
«Хемстет 4», принадлежащий Мире, был довольно древним, его стройные обводы были деформированы от перегрузок — следствие многочисленных взлетов при повышенной гравитации. Этот корабль, как и любое стареющее существо, имел множество раздражающих привычек, наиболее раздражающей из которых была склонность к созданию постоянных утечек кислорода в самых труднодоступных местах. Грегору с Арнольдом приходилось тратить уйму своего времени на локализацию опасного участка и установку очередной заплаты на ветхий корпус. Астрогационная система была также ненадежна, и Джеймсон провел немало часов в поисках способа взять непокорную автоматику под контроль.
Только когда, наконец, маленькое солнце Коэллы появилось в пределах видимости и корабль начал торможение, всем четверым, в первый раз за все время, удалось пообедать вместе.
— Так что там за история с отшельником? — спросил Грегор за чашкой кофе.
— Вы, должно быть, слышали о нем, — ответил Джеймсон. — Он называет себя Эдвард-Пустынник, и еще он написал книгу.
— Книга называется «Сны на Керме», — вставила Мира. — В прошлом году она была бестселлером.
— О, так это тот отшельник! — воскликнул Грегор. Арнольд согласно кивнул.
Они читали книгу Пустынника, как, впрочем, и несколько тысяч других книг: проведенные в ожидании хоть какой-нибудь работы долгие часы в офисе не прошли даром. «Сны на Керме» относилась к жанру космической робинзонады. Борьба Эдварда с природой и самим собой представляла довольно увлекательное чтение. В виду отсутствия каких-либо научных знаний отшельник делал много ошибок, но он стойко преодолевал все трудности выживания в диком девственном мире планеты Керма.
Твердое решение молодого мизантропа навсегда покинуть мир людей и посвятить свою жизнь наблюдениям за природой и Вселенной — Вечностью, как он это называл — действительно затрагивало какие-то струны в душах миллионов разочарованных современной жизнью мужчин и женщин. Некоторые из них настолько вдохновлялись словами Пустынника, что отправлялись искать свои собственные пустыни. Все они почти без исключения возвращались на Терру через полгода, максимум через год, еще более разочарованными, но обретшими мудрость: они обнаруживали, что читать о чьей-то жизни в одиночестве гораздо увлекательней, чем жить в одиночестве самому.
