Позвонил, назвался, лакей покачал головой и отправился докладывать о неурочном посетителе.
Иван Сергеевич вышел в переднюю в ковровом халате, в шлепанцах на босу ногу, всклокоченный, заспанный.
- Павел Петрович Балашов?
Я поклонился.
- Сосед Ивана Сергеевича Тургенева?
- Скорее земляк.
- Так чем могу быть полезен?
Аксаков был не слишком любезен, я смешался, сказал, что собираюсь в Болгарию, пролепетал о письме Каравелову.
Услышав о цели моего визита, Иван Сергеевич несколько переменился.
- Что ж мы стоим в прихожей, прошу...
Он пригласил меня в кабинет.
На кожаных диванах вперемешку с книгами валялись принадлежности его туалета.
- Садитесь, - примирительно сказал хозяин. - Я думал, вы за какой протекцией или со стихами, а вы, оказывается, сторонник славянского дела... - Еще раз переспросил: - Так чем могу?
Я объяснил, что почел своим долгом принять участие в борьбе болгар за свое освобождение, собираюсь в Бухарест и хотел бы получить рекомендательное письмо к господину Каравелову.
- Благородный порыв, - одобрил Аксаков. - Каравелов был постоянным посетителем моих пятниц. Почему же не написать... - И тут же занялся письмом к Каравелову. - Он примет вас с распростертыми объятиями... - Задумался, спросил: - Вы знакомы с Михаилом Никифоровичем Катковым, редактором "Московских ведомостей"?
Я сказал, что знаю Каткова только заочно, будучи подписчиком его газеты.
- А вы сходите к нему, - посоветовал Аксаков. - Каравелов печатался в "Московских ведомостях". Возьмите и у Каткова письмо. Я ему сейчас напишу.
И он набросал записку редактору "Московских ведомостей".
Катков, наоборот, принял меня застегнутый на все пуговицы, в черном сюртуке, преисполненный сознанием собственного достоинства, но письмо к Каравелову дал, посоветовав, правда, подальше держаться от крайних элементов.
- Каравелов увлекающаяся натура, - сказал Катков. - Я всецело за освобождение, но освобождение - от кого? От магометан, от захватчиков! Это не значит, что в Болгарии надо учредить республику. Я верю в ваше благоразумие...
Через несколько дней я получал в канцелярии губернатора заграничный паспорт. Меня попросили пройти к заведующему иностранным отделением.
Солидный чиновник, холеное лицо, намечающееся брюшко. Не успел я очутиться в его кабинете, как он сразу назвал меня, точно мы знакомы много лет:
- Господин Балашов? Павел Петрович? Сын Петра Андреевича Балашова? Окончили Московский университет?
В моих ответах он, судя по всему, не нуждался. Его вопросы звучали как утверждение, да так оно и было на самом деле.
- Куда собрались?
Я не скрывал своих намерений.
- В Болгарию.
Заведующий иностранным отделением выказал на лице удивление:
- Такого государства не существует.
- Но есть страна...
- Раз нет государства, значит, нет и страны. Вы хотите сказать, что едете в Турцию? Но я не советую вам посещать балканские провинции султанского государства. Поезжайте в Стамбул, там есть где поразвлечься. Хотя в Париже развлечься можно гораздо лучше.
Казалось, для этого чиновника мир существовал для развлечения богатых людей: в Стамбуле развлечений меньше, в Париже больше, лишь этим и следовало руководствоваться при поездках за границу.
- Я еду в Бухарест, - сказал я. - Меня там интересуют некоторые люди.
- Люди?! - Мой собеседник устало улыбнулся. - Бухарест мало чем привлекателен. Поезжайте просто вверх по Дунаю, прекрасному голубому Дунаю, и закончите путешествие Веной. Кофе по-венски, венские вальсы, "Сказки венского леса"...
Не знаю, чем было вызвано ко мне внимание этого чиновника, но понял, что с ним лучше не спорить.
- Благодарю вас, - вежливо я отвечал. - Я непременно воспользуюсь вашим советом.
- И поменьше общайтесь с нашими соотечественниками, - продолжал мой собеседник. - В Румынии много нежелательных элементов из России, не принимайте к ним никаких поручений и не берите писем для передачи.
- А у меня уже есть письма, - признался я не без лукавства.
- Осмелюсь спросить, от кого?
- От Ивана Сергеевича Аксакова, от господина Каткова.
- Ну, это еще ничего. - Мой собеседник облегченно вздохнул. - Их воззрения не заслуживают... - Он не сказал чего - одобрения или порицания. Желаю приятного путешествия.
