Она прикусила губу, но резких слов уже не могла взять обратно. А Зазар совершенно неожиданно ухмыльнулась:
— А мне было показалось, что ты совсем пала духом. Приятно видеть, что это не так. А вон флаг со ступкой и пестиком. Это и есть больница?
— Д-да, это… она, — пролепетала Ясенка.
На ее памяти это был первый случай, чтобы Зазар ее поддразнила. Знахарка нередко изводила тех, к кому была привязана, особенно Рохана, и временами — Горина. Внезапное озарение подсказало Ясенке, что это означает какое-то изменение в их отношениях. По крайней мере, Ясенка ощутила, что от старухи исходит непривычная теплота.
Они вошли в палатку, оказавшись среди знакомых Ясенке запахов и тягостного зрелища людских страданий. Зазар быстро осмотрела тех немногих солдат, которые еще оставались в госпитале. Большинство уже вернулись в строи, и тут лежали только тяжелораненые. Остальные пациенты были жертвами несчастных случаев и еще более многочисленными жертвами обморожения.
— И как вас лечат? — осведомилась Зазар у одного из них.
— Холодными компрессами из снега, — ответил ей солдат. — А потом, когда мы немного оттаиваем, — теплыми компрессами.
— Хорошо. Очень хорошо.
— По большей части отмораживаем себе уши и носы, если не замечаем, как слетел капюшон. А по рой достается пальцам на руках и ногах. В такую погоду для этого много времени не нужно, как понимаете.
— Да, — согласилась знахарка, кивая. — Конечно понимаю.
Потом она повернулась к Ясенке:
— Покажи мне остальных. Они перешли в отделенное занавеской помещение. Здесь обученные Ясенкой женщины как раз закончили менять постельное белье и теперь переодевали больных в чистую одежду. Прачки еще не приходили за грязным бельем для стирки.
— Как вы, Гиннел? — осведомилась Зазар, придвигая табурет к его кровати.
— Я очень рад видеть вас, госпожа Зазар! — воскликнул Гиннел и немедленно закашлялся. — Простите меня. Стоит мне заговорить погромче, как случается такое.
Он вытер губы лоскутом льняной ткани, взяв его из стопки таких же заготовленных платочков, чистых и аккуратно сложенных.
— При кашле у вас что-нибудь отходит? — спросила Зазар.
— Очень редко, хотя ощущение такое, что должно было бы. Я совершенно измучился.
Зазар открыла свой мешочек, выбрала там небольшой пакет и высыпала его содержимое в чашку, которая всегда стояла у кровати Гиннела. Налив в чашку воды, она перемешала смесь и подала ее нордорнцу.
— Держите, — сказала она. — Выпейте все до дна, каким бы противным вам ни показался вкус.
Гиннел послушно поднес чашку к губам и проглотил питье. После этого вернул чашку Зазар и улыбнулся:
— Не так противно, как я ожидал. И тяжесть в груди как будто сразу уменьшилась.
— Отлично, — отозвалась Зазар. — Для того оно и предназначено. Имейте в виду — это не лекарство, но раз оно облегчает симптомы, то не повредит вам.
— Я принимаю его с благодарностью, великая знахарка.
— Если снова захочется покашлять, не сдерживайтесь. Вам будет полезно выкашлять то, что вас мучает.
— Так и сделаю.
С этими словами Гиннел откинулся на подушку, натянул одеяло повыше и погрузился в дремоту.
— Я еще ни разу не видела, чтобы он так сделал. Я имею в виду — натянул на себя одеяло, — прошептала Ясенка, боясь не потревожить сна Гиннела. — Он все время жаловался, что ему слишком жарко.
— Да-да, — рассеянно отозвалась Зазар. Она очень осторожно взяла спящего за запястье и сосчитала его пульс. А потом пощупала ему лоб, понюхала дыхание и оттянула вниз веко. Закончив осмотр, она знаком велела Ясенке следовать за ней и вышла из-за занавеса.
— Говоришь, он жаловался на то, что ему слишком жарко? — спросила она.
— Да. И остальные тоже. Мы едва успеваем подносить им холодную воду и пузыри со льдом, чтобы класть на грудь. Они говорят, что у них внутри все горит.
— Гм-м… — Знахарка рассеянно постучала ногтем указательного пальца по зубам и задумалась. — Жара у него нет. Я бы ощутила его по коже, почуяла в дыхании. Но что-то было — что-то еще…
В эту минуту три прачки пришли за грязным бельем, принеся взамен свежевыстиранное. Войдя в палатку, они принесли с собой уже привычный запах серы.
