Иса закуталась в подбитый мехом плащ, радуясь, что обута в меховые сапоги, к которым отнеслась поначалу с таким презрением, и следом за Ройансом вышла к шаткому помосту, который поспешно сколотили для того, чтобы ее могло увидеть как можно больше народа. Лорд-маршал помог ей подняться на возвышение, и королева встала на виду у всех в неровном свете факелов.
Ах, эти юные лица! Иса почувствовала, что на глаза у нее навернулись слезы, и она заговорила с неподдельным чувством:
— Весь Рендел знает и чтит ваши усилия, направленные на то, чтобы защитить нас всех. Пусть никто из присутствующих здесь не сомневается в том, что он — настоящий герой. Жизнь и будущее тех, кого вы оставили дома, сейчас в ваших руках. Мы гордимся вами.
Ропот одобрения пронесся над столом, становясь все громче. Ройанс поднял руки.
— Никаких приветственных криков! — напомнил он солдатам. Повернувшись к Исе, он пояснил: — Командиры внушили солдатам, что необходимо соблюдать тишину. Наше передвижение должно быть неслышным, ведь в этом холодном, неподвижном воздухе звуки разносятся очень далеко, и враг тут же узнает о нашем приближении.
— Понимаю, — отозвалась Иса.
Она кивала и махала рукой солдатам, проходившим мимо помоста, на котором она стояла.
Но когда с ней поравнялись трясинные воины, один из них — судя по медальону у него на груди, их предводитель — приостановился.
— Ты — мать предводителя всех? — спросил он.
Иса несколько секунд внимательно смотрела на него и только потом ответила:
— Короля, Переса. Я его бабка. Мужчина пожал плечами.
— Значит, послал вместо себя старуху. Все еще маленький мальчик.
С этими словами он пошел дальше, не обращая внимания на недовольный взгляд Исы.
Когда из лагеря ушли последние солдаты, Ройанс помог Исе спуститься с помоста и, проводив королеву в ее палатку, отправился в сторону штаба, где ему предстояло с тревогой ждать возвращения отрядов.
— Леди Ингрид! — окликнула Иса.
— Ее здесь нет.
Вздрогнув, Иса поняла, что в глубине палатки ее дожидалась Зазар: в тусклом свете от жаровни вдовствующая королева поначалу ее не разглядела. Под мышкой у знахарки виднелся какой-то сверток.
— Что тебе нужно теперь? — вопросила Иса. — Время позднее. Я устала, раненые могут подождать до завтра. Утром я вернусь в госпиталь.
— О, эта палатка в хороших руках, — ответила ей Зазар. — Я поручила ее Ингрид. А вот ты нужна будешь в другом месте. И я вместе с тобой.
— Нет! — возразила Иса. — Как ты посмела отнять у меня единственную фрейлину! Я же сказала тебе: я устала. Я хочу лечь и заснуть.
— А нельзя. Идем со мной.
С этими словами Зазар сжала мягкую белую руку Исы своей смуглой и морщинистой рукой и поволокла королеву в ночную темноту.
Горин, возглавлявший авангард Четырех Армий, осторожно продвигался вперед. В такую темную, безлунную ночь идти было особенно трудно, зато можно было оставаться практически незаметными. Все боевые коты, за исключением Битты и Келтина, который отказался расставаться с подругой, шли вместе с солдатами, но их мягкие лапы ступали совершенно бесшумно. Инстинкт, требовавший, чтобы Финола сражалась бок о бок с людьми и, вероятно, вступила в бой с ледяными драконами, оказался сильнее ее желания опекать Вейзе, странное существо из Трясины. И теперь кошка бесшумно шагала рядом с Горином.
Его заместитель Латром шел поблизости, по правую руку от Горина. Себастьян и Стюарт с командами, которые они собрали для стрельбы из катапульты и гигантского лука, двигались чуть сзади и левее, готовясь свернуть в небольшую лощину, где стояли огромные боевые машины. Позади них шагали солдаты прежних Четырех Армий, которые успели превратиться в единый боевой отряд. Все воины — нордорнцы, ренделцы и Морские Бродяги — теперь шли вместе. Только трясинные воины держались особняком. Те солдаты, которым хватило шелковых лент, созданных Роханом, теперь закрывали ими свои лица словно шарфами.
Они приблизились к небольшой расщелине, где Ясенка предложила устроить полевой госпиталь. Хотя на востоке небо чуть посветлело, в черных тенях скал не виднелось ни проблеска света, так что Горин не мог сказать, видит ли его жена среди проходящих воинов. Он ощутил настойчивое желание немедленно заключить Ясенку в свои объятия, но заставил себя идти дальше, не замедляя шага.
