"Странно это все как-то, — вернулся он к рассуждениям. — Корона не работает, руны еще какие-то… Ничего не понимаю".
Оставив графа сторожить пленника, вышел в коридор. Медленно, вглядываясь во все щели, двинулся по коридору. Возле одной из камер остановился и потянул за ручку массивной двери. Отворил ее и остановился на пороге. Точная копия покинутой, эта была совершенно пуста. Уже начиная подозревать неладное, шагнул к следующей. Так и есть, похоже, они единственные узники.
"Интересно… — Ильин почесал отросшую щетину на подбородке. — Или я чего не понял, или это все неспроста".
— Эй, служивый, — он вернулся к безмятежно сидящему в прежней позе охраннику. — А что, других заключенных здесь нет?
— Были… — флегматично отозвался тот. — Но пару дней назад господин судья огласил приговор… С тех пор еще никого… кроме вас…
— А что так? — уточнил Андрей, — Или некого?
— Мое дело маленькое, — толстяк вздохнул. — Кого приведут, того и охраняю. Однако, в другое время тут многолюдно. Не в пример…
"Похоже, меня опять ждали? — вынужденно признал Андрей. — И приготовились к встрече. Ну, и ладно. Если уж из подвала выбрался, а там куда круче все закрутилось, то тут авось сообразим".
"Теперь вопрос, кто этот организатор? Как его назвал паяц в судейском звании? Король Маркус?" — Андрей опустился около напарника: — Граф, не подскажете, кто такой, этот ваш новый король, который ввел столь радикальный способ содержания заключенных?
— Маркус? — отозвался Гордье, думая о чем-то своем. — Трудно сказать. Ходят слухи, он один из сыновей старого графа, которого казнил "Тот король". Нужно сказать, хотя граф и вправду участвовал в заговоре, что, впрочем, так и не доказали, король расправился с ним довольно жестко, если не сказать жестоко. Он приказал держать его над горящим огнем. И чтобы смерть была еще мучительнее, периодически поливать его маслом. Граф мучился несколько дней. Наследник графа, не переставая, клялся, что никогда не забудет тому королю расправы, но король исчез. Ходили даже слухи, что не без участия сыновей Маркуса. Впрочем, поскольку никаких выгод после они не получили, слух забылся. Сыновья, лишенные наследства, разбрелись по свету. И про них уже вовсе забыли. Но вот недавно, примерно пару лет назад, в королевстве… — тут граф сокрушенно вздохнул, — если можно назвать огрызок из двух никчемных областей, не имеющих даже выхода к морю, государством, объявился один из сыновей своего папаши.
— Хотя, он объявился совсем недавно. Однако взялся за дело весьма рьяно. Подбил местных дворян к заговору, сверг прежнего короля и взошел на престол. С его приходом жить в королевстве стало совсем невозможно. Всюду ищут следы заговоров. Налоги выросли втрое. Кругом одни ищейки короля, что ни день, то новые эдикты, устанавливающие наказания, и каждый следующий куда хуже предыдущего. Именно Маркус, под страхом казни, запретил любое упоминание имени… и вообще всего, что связано с золотым веком…
— Ах, какое было времечко… — мечтательно вздохнул спутник. — Сам я, естественно, не застал, но, по рассказам отца, могу твердо сказать. Если бы старый король не исчез, королевству не было бы равных…
— Все интереснее… — озадаченно протянул Андрей. Он неожиданно вспомнил, рассказанную ему графом Людвигом, историю о пятерых сыновьях изменника.
А самое странное во всей этой истории было известие о казни старого графа Маркуса.
Дело в том, что в условиях бешеной гонки и суеты, сопровождавшей все его недолгое правление, он так и не сумел выбрать время для решения судьбы заговорщиков.
"Насколько я помню, они так и остались сидеть в камере королевской тюрьмы. В ведомстве полицмейстера. Откуда тогда взялась история про казнь?"
— Послушай, Андрюс, ты втянул меня в эту историю, а теперь мы сидим здесь, а я вынужден развлекать тебя историями. Может, стоит попытаться отыскать выход? — вспомнив о невеселых перспективах, оборвал рассказ граф. — И вообще, ты совсем не похож на деревенщину. Кто ты?
— Это длинная история, — перебил Андрей. — От нашей, как ты сказал, выходки мы в любом случае ничего не теряли. А твои рассказы нужны мне для дела, — он внимательно глянул на задремавшего в углу камеры пленника. — Может, все-таки стоит попытаться разговорить этого борова? Хотя, вряд ли он может сказать что-то дельное. Нужно думать.
