Ко всеобщему изумлению и полному восторгу Какао, Оскар начал разводить костер. Он не понял, что их так удивило.
– Если бы вы, как я, столько раз видели, как разжигают костер, вы бы поняли.
Пока он занимался огнем, дававшим тепло и уют, остальные отправились собирать сухие ветки, листья и траву, чтобы соорудить временную постель.
– Утром, – объявила Макитти, – займемся радугой. Если пустые фляги не подойдут, придумаем что-нибудь еще. Как только соберем достаточно красок, можно будет поискать других волшебников, как наш Эвинд. Уж они-то знают, как распространить этот свет над Годландом и победить заклятие завоевателей.
– Я не уверен, что бурдюки из-под воды подойдут. Мне почему-то кажется, что для этого нужен какой-то специальный сосуд. – Первый раз Цезарь говорил без сарказма.
– А мы не можем сделать такой? – размышлял Тай.
– Жаль, что из мира украли не звуки. – Серьезный настрой Цезаря продержался недолго. – А то бы мы их быстро отыскали и затолкали бы тебе в глотку. Ты же у нас великий.
Теперь, когда Тай уже так много повидал и поучаствовал по крайней мере в одной драке (хотя она и была между друзьями), его не так-то легко было напутать.
– Я как раз сочиняю одну песенку про тебя, мучитель маленьких мышат.
Лицо Цезаря застыло. Увидев это, Оскар шагнул вперед.
– Раз у вас столько сил, почему бы вам не помочь мне собрать побольше хвороста для костра? – Он кивнул на разгорающийся, но еще очень скромный огонек. – Конечно, если только вы не мечтаете проснуться от холода еще до рассвета.
– Нет, мне этого совсем не хочется. – Присоединившись к приятелю, Цезарь добавил:
– Хозяин знал, что делал. Обычные люди испугались бы провести ночь в таком местечке. Но только не мы, нам не привыкать спать на земле.
– Говори за себя. – Когда остальные мужчины скрылись в кустах, Тай начал присматривать себе для ночлега дерево поудобнее.
Непрерывный шум водопада вскоре убаюкал всех. Но они уснули бы и без него: трудный спуск по склонам ущелья к бегущей внизу реке был утомителен. После короткого ужина все быстро разошлись по своим лежанкам.
Оскар отправился отдыхать последним. Сэм улегся поодаль на полянке, чтобы было достаточно места и чтобы, повернувшись среди ночи, нечаянно не раздавить кого-нибудь из своих хрупких спутников.
Вздохнув, Оскар поднялся и пошел к своему ложу, сооруженному из листьев, веток и еще чего-то, что валялось под ногами в лесу. Да, оно не было похоже на его мягкую, обитую войлоком лежанку в доме Хозяина Эвинда, но все же лучше, чем голая каменистая земля. Рядом и чуть ниже места их лагеря река Шалуан, пенясь, несла свои воды на восток, к Зелевину, Сибрастову и другим горным городкам, которые пока избежали наиболее разрушительных последствий вторжения Тотумака. Он знал, что в конце концов Орда дотянет свои щупальца и сюда, до этих тихих городков на всхолмье и в речной долине, чтобы разграбить и разрушить их. Но он надеялся, что пока этого не случилось, ему и его товарищам удастся найти средство, чтобы остановить зверства и опустошения.
Дойдя до лежанки, он, как всегда, обежал несколько кругов, а потом наконец улегся в удобной позе: голова его покоилась на руках, а ноги были вытянуты в сторону. Мелодичный плеск водопада вскоре убаюкал и его, погрузив в глубокий спокойный сон.
Когда он проснулся, было еще темно. Это была не та тьма, которую наслали чары Мундуруку, а настоящая полночная темнота. Его потревожил звук. Перевернувшись на четвереньки, готовый в любую секунду вскочить, он увидел настороженную Макитти. Она стояла рядом с Какао и прикрывала ее, а Тай и Цезарь держались поблизости.
Напротив них маячили две высокие стройные фигуры, закутанные в черные накидки, и в таких же черных шляпах. У каждого в руках был арбалет, и они держали его друзей под прицелом. Протянув руку, Оскар попытался нащупать свой меч, который он перед сном отстегнул от пояса. Но меча на месте не было, как не было и кинжала в ножнах на ремне. И то и другое лежало в куче отобранного оружия позади закутанных в плащи незнакомцев.
Перед ними, размахивая маленькой, но опасной булавой, словно дирижер, разминающийся перед концертом, стоял человек пониже их ростом, но гораздо более мускулистый. Его длинные челюсть и нос придавали ему причудливый силуэт. Но Оскара больше занимали его глаза. Даже в приглушенном свете на дне ущелья в них полыхала чудовищная ярость,
