Генерал Сигизмунд из Великого Мойда Вирийского лично возглавил контратаку. Он вывел из ворот тяжелую кавалерию, собранную с четырех королевств, – закованных в латы лошадей и антилоп. Их удар по врагам был воистину сокрушительным. Те, кого не затоптали копытами, не зарубили мечами и не закололи копьями, бежали назад по усыпанному телами мосту или прыгали в воду. Кого-то утянули на илистое дно доспехи. Других быстрым течением Дримуда отнесло далеко от поля боя. Это была уже не оборона, а разгром. В самом городе ликующие горожане наполнили воздух приветственными возгласами.
Победа произвела удручающее впечатление на остальные отряды нападающих. Те, кто штурмовали другие мосты, увидели, что их дотоле непобедимые соратники разбиты и опрокинуты в воду. Они и сами почувствовали неуверенность, дрогнули и вскоре один за другим были отброшены на противоположный берег, откуда недавно начали атаку. Как и планировалось, торжествующие преследователи остановились у берега. Они потрясали оружием и осыпали поверженного противника насмешками, а потом вернулись на свои оборонительные рубежи.
В тот вечер Шопунель и другие командиры поздравляли Гуфри и друг друга.
– Это еще не все. – Гуфри был слишком опытным воякой, чтобы поверить в такую легкую победу. – Они нас пока только испытывали.
– Дорогое испытание. – Довольный командир лучников облокотился на резной каменный портик, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь туман. Легкий дождь размыл и смягчил картину побоища, кровавые следы которого до сих пор оставались на мосту. Особенно благотворно подействовал очищающий душ на Соляной и Брешевый мосты, отмыв их гладкие мощеные мостовые от ярко-алой крови и вернув им серо-стальной блеск.
– Мы тоже понесли потери, – сказал Шопунель. – Надо оказать помощь раненым и на их место ввести пополнение. – Он и Гуфри, вместе с несколькими инженерами стали думать, как восстановить разрушенные укрепления наиболее уязвимого Соляного моста.
Орда не стала дожидаться утра. Надеясь застать защитников Кил-Бар-Бенида врасплох, пока они не отдохнули и не восстановили силы, полчища Тотумака предприняли вторую атаку сразу после полуночи. На этот раз в темноте им удалось ближе подойти к защитным палисадам, прежде чем их обнаружили. Но полной неожиданности все же не получилось.
Защитники ответили на их выпад энергично и решительно. Они медленно отступали на всех четырех мостах, стараясь нанести как можно больший урон, прежде чем отойти. Положение стало отчаянным, когда Орда ввела в бой кавалерию. Верхом на пустоглазых хорбистах с острыми торчащими вперед рогами и разевающих пасти с зазубренными клыками ордынцы рассеяли защитников до неприступного Заслонного моста. Это серьезно ослабило левый фланг обороны. Возникла угроза захвата башни и края городской стены. Высланная на подмогу конница Годланда не смогла остановить крупных, как грифоны, и быстроногих, как олени, хорбистов.
Вот тогда Гуфри вызвал Шандрака Грома. Со стратегически выгодной позиции на вершине холма за городской стеной прославленная артиллерия Доминионов-близнецов сеяла огонь и смерть среди наступающих тотумакцев. В середине ночи сквозь дождь загремели взрывы, снаряды градом посыпались на мост и противоположный берег. Напуганные вспышками и грохотом взрывающихся снарядов хорбисты в панике понеслись назад. Они топтали копытами собственное подкрепление и сеяли панику и смятение в рядах ошалевших солдат. Когда после артобстрела защитники Заслонного моста перешли в яростную контратаку, они почти не встретили сопротивления. Тупые твари и жестокие гомункулы падали под разящими ударами мечей и копий.
И снова победа досталась обороняющимся. Опять врагу не удалось даже создать серьезной угрозы воротам города. Вокруг Гуфри ликовали старшие командиры и охранники. Только сам генерал в этом веселье не участвовал. Его упрекнули за такую сдержанность, но он пояснил, что не может заставить себя радоваться. Что-то не давало ему покоя, и тревога будто клещами вцепилась в душу.
Где же Хаксан Мундуруку?
В последующие три дня только дождь тревожил защитников Годланда. Со стратегической точки зрения в такой отсрочке не было смысла. Шопунель был особенно удивлен задержкой – удивлен и доволен, так как у них появилось время отдохнуть, набраться сил и починить поврежденные и разрушенные укрепления на всех четырех мостах.
