Рассудком он и сам понимал, что это осознанный выбор.
Но он не чувствовал в себе решимости сменить отца на престоле. За это придется заплатить дорогой ценой. Может быть, лет в сорок у него созреет желание править; но сейчас?..
— Мне нужно подумать до утра, — сказал он вслух и медленно вышел в коридор.
Жаку не спалось. Расхаживая по комнате, он пытался сосредоточиться. Он любил свою страну. Он любил свой народ. У него перед глазами до сих пор стояло незабываемое зрелище, которое открылось ему с балкона клиники: толпы подданных, поющие костанский гимн.
Жак не сомневался, что народ пойдет за ним — но это доверие придется оправдывать. На его плечи ляжет тяжелое бремя: вывести государство из трясины долгов, расквитаться с врагами. Скурос… Анатоль Бретон… А вдруг Бретон — вовсе не предатель?
Когда время уже близилось к полуночи, Жак отправился в бассейн. Проходя бесконечными сводчатыми коридорами, окидывая взглядом парадные портреты эпохи Возрождения и живописную лепку в стиле рококо, принц чувствовал, что Вандомский замок встречает его, как старый друг.
На темном ночном небе осколками бриллиантов поблескивали звезды. Тяжелая луна была наполовину скрыта дымкой облаков.
Приближаясь к бассейну, Жак услышал всплеск. На шезлонге у бортика белела футболка с надписью: «US Open, 1992».
Он сбросил купальный халат и, нырнув в прохладную воду, в считанные мгновения поравнялся с Тедди.
— Жак… — Она повернулась к нему и отвела с лица пряди мокрых волос; очки для плавания придавали ее лицу испуганно-удивленное выражение. — Вот уж не думала, что кому-то еще захочется окунуться в бассейн в такое время.
— Мне нужно было о многом подумать, — сказал Жак.
— О, извини. Если я тебе мешаю, то немедленно уйду к себе.
— Нет, не уходи. Я даже рад, что ты здесь.
Они несколько раз проплыли бассейн из конца в конец, стараясь не уступать друг другу и поочередно вырываясь вперед. Потом Тедди поднялась по лесенке, обтерлась полотенцем и опустилась в шезлонг. Жак не спешил выходить из воды. Приятная усталость всегда успокаивала его и помогала прояснить мысли.
После того как он наконец присоединился к Тедди, они некоторое время сидели молча. Тишину нарушало лишь едва слышное урчание водяных фильтров.
— Отец собирается отречься от престола и сделать меня своим преемником, — без всяких предисловий сообщил Жак.
Тедди ахнула.
— Значит… ты будешь князем? Главой государства?
— Совершенно верно. Так предначертано судьбой. Тебя это удивляет?
— Не то чтобы удивляет… просто это… — Тедди сжала руки на коленях. — Жак, это ведь очень серьезное решение, правда?
— Да, Тедди. Оно повлечет за собой большие перемены. Огромные перемены.
Тедди поежилась от налетевшего ветра.
— Жак, это тебе по плечу. Ты нужен своей стране.
Он взял с бортика бассейна несколько больших махровых полотенец и бережно укутал Тедди.
— Вот так, — тихо сказал он. — Тедди, окончательное решение остается за мной, но, поскольку дело касается и тебя, я хотел прежде поговорить с тобой.
В темноте ее глаза казались совсем черными. Жак не смог угадать их выражение. Тедди так же негромко спросила:
— О чем?
— Не знаю, согласишься ли ты принять такой образ жизни. — Жак обвел рукой древние стены Вандомского замка.
Глаза Тедди расширились от изумления. Она похолодела:
— В каком смысле?
— В том смысле, Тедди, что я…
Вблизи бассейна показался охранник. Луч его фонаря прорезал тьму. Офицер церемонно поклонился Жаку и Тедди. Когда он скрылся из виду, Жак шепотом спросил:
— Тедди, ты согласна выйти за меня замуж?
* * *
У Тедди отчаянно заколотилось сердце; перед глазами словно вспыхнул стоцветный фейерверк.
— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж? Я не ослышалась? — с трудом шевеля губами, переспросила она.
— Могу повторить. — Впервые за все время Жак улыбнулся.
Тедди недоверчиво покачала головой; по щекам покатились крупные слезы.
— Но ведь я — американка.
— Дорогая моя Тедди. Прекрасная, чудная, милая Тедди. Наверно, я хочу слишком многого, но я так тебя люблю.
Она слабо рассмеялась, с трудом различая сквозь слезы его силуэт.
— Выходит, я буду…
— Моей принцессой. А потом — княгиней.
