— Могу я посмотреть, Роланд?
Звук материнского голоса заставил его отвести взгляд от фотографии. Он покосился на отца, желая получить подтверждение. Виктор Тортон пересек зал и протянул руку к фотографии. Роланд вложил снимок ему в ладонь. Виктор осторожно передал фото своей супруге. Все ждали реакции герцогини. Сара долго изучала девушку.
— Она очень красива, — сказала наконец герцогиня, — и, безусловно, сестра моих сыновей. Кто же мог ради выкупа похитить ее?
Атмосфера в комнате неуловимо изменилась. Собравшиеся здесь люди теперь знали, к какой цели стремились. Семья была едина, как никогда прежде.
Жена, конечно, не могла простить мужу давнюю неверность, но приняла его внебрачную дочь как нового члена семьи.
Роланд гордился матерью. Виктор снова сложил руки за спиной и властно поднял подбородок.
— Наличие врагов — вот плата за власть.
Грэйсон пожал плечами.
— Я бы говорил о конкурентах, а не о врагах.
— Конкуренты и враги… — размышлял Виктор, прищурившись. — Неужели Чарлз Монтегю? Из-за контракта? — Он повернулся к младшему сыну. — Сегодня утром ты встречался с заместителем министра, а письмо о выкупе пришло до этого.
Роланд кивнул, обдумывая слова отца.
— Но в письме не упомянуты деньги, только говорится, что ты должен следовать инструкциям. Возможно, Чарлз Монтегю не знал, что все уже решено, и попытался таким образом заставить тебя отозвать предложение. Но почему? Никогда прежде он не делал ничего подобного.
— Я был уверен, что женитьба Рафаэля на Элизабет должна была сыграть в нашу пользу. — Виктор внезапно поднял голову. — Но кто сказал, что Монтегю не думал так же? Ведь это так естественно, что интересы зятя важнее интересов других людей. Возможно, Монтегю обнаружил девушку случайно и похитил ее, чтобы заставить нас отказаться от контракта.
Рафаэль отрицательно покачал головой.
— Контракт не так уж и важен.
— Не так уж и важен? — переспросил Виктор. Что же, честь и гордость уже ничего не значат в этом мире?
Роланд не считал контракт делом чести, но предпочитал не спорить. Имело значение лишь то, что Чарлз Монтегю мог думать о контракте то же самое, что и Виктор Тортон. Роланд задумчиво поскреб подбородок.
— Не знаю. Возможно. В конце концов, никто не ждал, что решение будет принято столь быстро, да и заместитель министра заявил, что король Филип, исходя из семейных интересов, хотел сообщить нам об этом раньше других.
Рейф кивнул.
— В этом есть смысл. Монтегю может до сих пор не знать, что король Филип уже все решил.
— Письмо было получено вчера вечером, — вставил Грэйсон. — Его обнаружил секретарь и немедленно передал великому герцогу.
— В то время Монтегю еще не мог знать, кому достался контракт, — заметил Роланд.
— И правда, из-за моего брака с Элизабет он вообразил, что у Тортонбурга будет преимущество, и это заставило его действовать, — вслух размышлял Рейф.
— Конечно, Монтегю! — воскликнул Виктор, вскочив на ноги.
— Эту версию следует проверить, — спокойно произнес Грэйсон, — но всем нам надо держать язык за зубами. Чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше. Нам нужно послать кого-то в Роксбери, кого-то, кто сможет находиться рядом с семьей Монтегю, кому можно полностью доверять и кто хорошо понимает, зачем он там. При этом ему необходимо быть незаметным.
Виктор кивнул и спросил Грэйсона:
— У вас есть кто-либо на примете?
Внезапно Роланд понял, кто сможет провести расследование. Он участвовал в управлении Тортонбургом, оставаясь в тени. Он не был наследником, и поэтому на него не очень-то обращали внимание. Он позаботился о том, чтобы его имя не попадало в газеты и в выпуски новостей. А вражда между семействами Тортонов и Монтегю привела к тому, что обе семьи старались держаться друг от друга подальше.
Грэйсон посмотрел на Роланда.
— Думаю, ваш сын.
— Кто? — удивился Виктор.
Роланд удержался от улыбки и холодно произнес:
— Я.
Он ждал, что с отцовских губ сорвутся слова похвалы, но Виктор Тортон уже пришел в себя и резко сказал:
— Глупости! Сыну великого герцога нечего там делать.
— Погоди минутку, — вмешался слегка раздраженный Рейф. — Посуди сам, кому еще ты можешь доверять?
