— Взгляните на меня и судите сами.
Да, это был уже не тот молодой капитан, которому король обещал свои милости пять лет назад. Огонь, светившийся в его глазах, сменился мраком, лицо утратило юный запал, появились легкие морщины. Его вид нисколько не уступал внешности предводителя кальвинистов, хватавшихся за шпагу при первом же призыве их адмирала.
Поль вздохнул и протянул ему руку.
— Чокнемся, друг, — произнес он, — и выпьем за будущее счастье.
Эктор поднес стакан к стакану Поля. Затем невесело промолвил:
— Странно, ведь поначалу все мне улыбалось: король, возлюбленная, будущее…Теперь король и не подозревает о моем существовании, возлюбленная исчезла, будущее туманно. Проклятое письмо! То, с которым я приехал сюда, помните? Оно, оказывается, содержало приказ не отпускать меня домой. Уже три кампании я торчу здесь, зато другие — не более одной. К тому же как был капитаном, так и остался им — меня специально не повышают.
Он помолчал и вздохнул.
— Я не знаю, где Кристина. Я писал ей письма, но все без ответа. Лишь одно письмо я получил сразу после приезда сюда. В нем было сказано, чтобы я из предосторожности писал по адресу: улица Арбалетчиков, гостиница «Царь Давид», мастеру Симону. Соскучившись, я тайно отправился туда. Спрашиваю мастера Симона. Хозяин вытаращил на меня глаза и сказал, что ничего не понимает. С тех пор ничего не изменилось.
— Ей-Богу, я становлюсь философом, — сказал Поль. — Если бы вокруг меня не говорили по-французски, я бы подумал, что мы попали в страну волшебников и духов. Нет сомнения, мы выпили волшебный напиток. Мадмуазель Блетарен — та же волшебница, что прельщает рыцарей и потом исчезает. Зато Сидализа, не претендовавшая на верность, твердо в ней упорствует. Наша любовь скоро сделается исторической. Это просто какие-то чары!
— Не жалуйтесь, вы счастливы.
— Вы принудите меня застрелиться, чтобы доказать противное.
— Не дай Бог! Ладно, я вам верю на слово.
— Вы ещё не знаете, на что я способен в своих стремлениях. Жизнь действительно ужасно однообразна. Новизна умерла. Я угадываю уже в первом акте, чем закончится любое событие. Попробуйте найти удовольствие с таким состоянием ума! Удовольствие убегает от тебя по мере того, как ты его догоняешь. Женщины, в сущности, все одинаковы: узнал одну, остальные такие же. Боевые сражения начинаются выстрелами и кончаются ими же. Карточная игра — глупость: или выиграл, или проиграл, На охоте убил оленя — завтра в лучшем случае то же или ничего. В путешествиях убеждаешься, что дороги и постоялые дворы везде одинаково отвратительны. И все. Новизна давно кончилась.
Во время этой тирады Эктор всматривался вдаль.
— Да вы меня не слушаете, — заметил Поль. — Пожалуй, вы правы. Моя философия — такая же скука…
— Скажите, вы верите в предсказания? — обратился вдруг к нему Эктор.
— Черт, никогда над этим не задумывался.
— Да, пожалуй, цыганка была права. — Лицо Эктора помрачнело. Это поразило Поля.
— Какая ещё цыганка?
— Та, что когда-то сказала мне:» — Поздно!»
— А, да, та, что встретилась вам в Италии. Ну и что из этого?
— А то, что все, за что бы я ни брался, от меня ускользает.
— Вы с ума сошли!
— Я говорю серьезно.
Поль с комическим видом взглянул на бутылки.
— Ну и вино, однако. Какая сила! Оно вас перенесло во времена Перикла и дельфийского оракула.
Эктор улыбнулся:
— Вы, стало быть, не верите, что у моей цыганки был дар предвидения?
— Ремесло этих бродяг — соединять вместе слова, которым легковерные дают название предсказаний. Что значит «поздно»? Если бы она сказала «рано», она бы также не ошиблась. Вам, друг мой, случалось сотни раз делать что-нибудь слишком поздно или слишком рано и ещё много раз это с вами случится. Я сам могу сделать вам сколько угодно таких предсказаний.
Эктор лишь покачал головой: слова насмешника его не переубедили.
— Вот и Кок-Эрон куда-то пропал, — вспомнил он.
— Скажите, где он пропал, и я найду вам его, — ответил Поль.
Эктор только усмехнулся. Затем он встал и обратился к Полю. Лицо его сразу стало серьезным.
— Брат Иоанн предупредил меня в свое время, что у меня есть враг. Кто бы он ни был, я убью его.
