ГЛАВА 15. СЧАСТЬЕ И НЕСЧАСТЬЕ
— Стало быть, повеселимся немного, — оживился Фуркево.
— Бегу к товарищам в Коронный полк: ведь он будет первым в огне, — воскликнул Эктор и выбежал из комнаты.
Принц с Рипарфоном и Фуркево поехали к маршалу Маршену.
Маршал спокойно отдыхал, когда вошел герцог Орлеанский. Окна были закрыты и зашторены.
— Маршал, — разбудил его герцог, — неприятель приближается. Скоро они будут здесь.
— Какой ещё неприятель? — воскликнул маршал, протирая глаза. — Это невозможно.
— Маршал, — возразил принц, с трудом сдерживая гнев, — когда перед вами такой человек, как принц Евгений, слово «невозможно» употреблять не должно.
— Успокойтесь. Мы опытнее его в военном деле. Возвращайтесь к себе. То, чего вы опасаетесь, не случится.
Маршал встал, желая закончить разговор. Принц в ярости топнул ногой.
— Делайте, что хотите, сударь, я больше ни во что не вмешиваюсь.
Он с подчеркнутой неучтивостью повернулся к маршалу спиной и вышел из комнаты. В молчании принц возвращался домой, изредка бросая взгляд на рассыпавшиеся в поле войска, кусая при этом побледневшие от гнева губы. Наши друзья следовали за ним.
Дома принца окружили генералы. Они настойчиво просили его снова седлать коня.
— К чему? — отвечал принц. — Я побывал на наковальне, ваша очередь посетить молот.
— Господина де Лафейяда? — спросил один из генералов. — Будем молить Бога, чтобы он забыл про нас, а уж мы-то без него обойдемся.
Между тем события не стояли на месте. Об этом красноречиво говорилось в сообщениях, поступавших на квартиру принца. «Принц Евгений овладел Пьянеццой», «Он перешел Доару», «Принц Евгений идет к нашему лагерю», «Скоро он будет на нашей передовой позиции» — все это только подстегивало сторонников принца Орлеанского все решительнее обращаться к нему с просьбами. Он, наконец, уступил требованиям совести, действовавшей заодно с его сторонниками. Но оскорбление, нанесенное Маршеном, заставило его выразиться довольно сдержанно:
— Не все ли равно, буду я сидеть в седле или на кровати?
— Наконец-то мы выходим из берлоги, — заметил Фуркево, узнав о решении принца.
Тем временем герцог отправился на встречу с Коронным полком. При приближении герцога перед фронтом солдат опять выехал де Шавайе и, обращаясь к герцогу Орлеанскому, громко произнес:
— Ваше высочество, вы не то нам обещали. Принц Евгений уже близок, а ваша шпага ещё в ножнах!
Герцог узнал его. В глазах сверкнула молния, но он рукой приветствовал Эктора.
— Маркиз, я сдержу слово и сделаю больше, чем обещал. Вперед, господа — и да будет с нами воля Божья!
Но вперед идти не пришлось: показались неприятельские шеренги. Это было в три часа утра. А в четыре часа французская армия была разбита, маршал Маршен убит, герцог Орлеанский получил ранения в ногу и руку. Командование войсками перешло к герцогу де Лафейяду.
Итак, для внука Людовика XIV Италия оказалась потеряна.
Оставив Пьемонт, армия отступала к Альпам. Грустное молчание господствовало среди солдат, изредка поглядывавших назад, как бы прощаясь взглядом с провинцией, которую они потеряли из-за глупого самодовольства своих начальников.
Раненый герцог Орлеанский лежал в своей карете. Возле него сидел молчаливый Рипарфон. Сзади ехали всадники, среди которых его друзья — Эктор и Поль. Оба несли на себе следы боя — дыры на одежде и раны на теле.
— Знаете, счастье вам покровительствует. Вы всегда будете меня побеждать, — вдруг обратился Поль к Эктору.
— Я? Интересно, почему?
— На вашей одежде пятнадцать дыр от австрийского оружия, а у меня — только тринадцать.
— Зато ваша шпага вся в крови.
— И правда, даже желтые ленты на ней покраснели…Знаете, я попрошу какую-нибудь гренобльскую даму снабдить меня лентами на будущее…
— Говорят, они очень любезны. Вы, конечно, найдете двух или трех, которые поспешат оказать эту маленькую услугу.
— Вы ошибаетесь: вы и то похожи на разбойника, а уж я вовсе смахиваю на бродягу.
— Ну-ну, граф, не отчаивайтесь. Желтые ленты везде найдутся. А уж другую одежду вы найдете в своем обозе.
