— Да? Вы так думаете? — Кок-Эрон уже забывал все пережитые волнения и постепенно возвращался к обычной манере противоречить.
Он уже приготовился доказывать невозможность путешествия, как его прервал неожиданный шум, донесшийся с улицы. Эктор подбежал к окну и увидел довольно-таки странное зрелище.
Площадь заполнилась толпами народа. В центре на лошади ехал офицер наместника. Он держал в руке лист пергамента с красной печатью и шнурками, которыми непрерывно размахивал. Для пущей важности его кольцом окружала стража. И она не оставалась без работы: древками алебард стражники отпихивали напиравшую на них чернь. Десяток слуг в ливреях наместника освещали путь факелами. Над площадью стоял шум и крик, привлекавший внимание прохожих.
Наконец воцарилась тишина. Офицер стал читать папскую грамоту. В ней святой отец, исходя из нужд церкви по защите наследственного владения святого Петра, об являл о наборе трех тысяч солдат. Каждый из них получал высокое жалованье в четыре экю. А каждому капитану, приведшему с собой свой отряд, выдавалось месячное жалованье в двести экю. Повелено было служить молебны в церквах. Все это сопровождалось оглушительным ревом труб.
Такое обращение властителя привело людей на площади в неистовый восторг. В воздух полетели шляпы и шапки. Народ стал кричать во все горло, что готов истребить всех врагов папы до единого. В довершение под окнами дворца наместника начались буйные пляски.
— Ну вот тебе и прекрасная оказия, — обратился Эктор к Кок-Эрону. — Соберем отряд, и я стану капитаном на службе его святейшества папы Климента XI.
Едва Эктор высказал мысль об отряде, как Кок-Эрон, скрестив руки, принялся расхаживать по комнате.
— Все это хорошо, конечно, — произнес он, — да только невыполнимо.
— Это ж почему? — спросил Эктор.
— На то есть десяток причин.
— Назови хоть одну.
— Назову сто.
— Давай, посмотрим.
— Для найма хотя бы полусотни человек нужно втрое больше денег, чем у нас.
— Сколько у тебя осталось отцовских денег?
— Тысяча экю.
— Прибавим сто дукатов мсье де Блетарена, получим от пяти до шести тысяч ливров…Неплохой капитал.
— Безделица.
— Ты так думаешь?
— Нет, не так: меньше, чем безделица.
— Что еще?
— Значит, первое — нехватка денег.
— Вещь сама по себе вполне достаточная.
— Да, но даже если бы деньги у нас были, нам ещё надо найти людей. А здесь одни монахи.
— Правда?
— Взгляните сами. — И Кок-Эрон указал на толпу богомольцев, проходивших по площади.
— Черт побери, ведь правда! Вот препятствие, о котором я не подумал.
— Есть и ещё препятствия.
— Еще?!
— А патент? Пусть у вас уже был бы хорошо вооруженный отряд. Но мог бы я, Кок-Эрон, поручиться за вас: вы же для начала убили аббата, дорогой маркиз де Шавайе.
— Честное слово, я совсем об этом забыл.
— Ну, в этом я не сомневался. Но в мире думают не так, как вам кажется. Недостаточно заявить:» — Я хочу…», чтобы получить все, что захочешь.
Эктор подождал, пока Кок-Эрон не выпустит пар. Дав ему поостыть, он сказал:
— Раз все так сложно, тогда нечего об этом и думать.
При этих словах Кок-Эрон начал крутить усы.
— Нечего думать! — вскричал он. — Вот уж достойное решение!
— Ты что же, хочешь, чтобы я занялся столь бесполезным делом? Ведь сам говоришь, что оно невозможно.
— Ваш покойный батюшка господин маркиз не знал слова «невозможно». Да ещё в ваши годы…Невозможно!.. Да вы к делу-то даже не подступились!
— К чему же его начинать? — Эктор принял самый унылый вид, на который оказался способен.
— Что, разве вы не знаете, что препятствия существуют только для того, чтобы их преодолевать?
— И ломать при этом себе шею.
— Да ничего не ломать, а добиваться успеха — вот для чего они, черт возьми! — вскричал возмущенный Кок-Эрон.
— Делай, как знаешь, а я не буду вмешиваться.
— Как вам будет угодно. Но если вы хотите добиться успеха в обществе, робея перед каждой трудностью, то далеко не уедете.
— А кто сказал, что напрасно?
— Что же можно сделать с ничтожными пятью-шестью тысячами ливров?
— Во-первых, не шесть, а восемь тысяч. Я забыл, что у меня ещё в кармане дукатов пятьдесят.
— Подумаешь, велика поддержка!
