— Отлично, — дружелюбно улыбнулся он, — но боюсь, мне придется жениться в том виде, в каком есть, поскольку моя парадная одежда в хижине Экрара.
И Виктор удалился в свою комнату, побрился, умылся и немного вздремнул. Отдохнув, он отправился к покоям Джульнар и постучал.
— Да?
— Королева Джульнар? Это суа-дизан* [32] Кавир бад-Матлум.
— Что вам угодно? — она открыла дверь.
— Я подумал, что вам, возможно, захочется побывать на свадьбе.
— На свадьбе? Чьей? Где? Когда? Как замечательно! Очень хотела бы!
— Похоже, что минут через пятнадцать меня и племянницу Хасте Форию окрутят в личной часовне Его Преподобия.
— Правда? Но как же вы можете, ведь вы зем...
— Ши! Дело это решенное, и не надо упоминать о подробностях. Просто скажите: вы придете на церемонию?
— С удовольствием! Но...
— Но что? — спросил Хассельборг.
— Я не уверена, что могу принять приглашение и веселиться, в то время как мой муж заключен в отвратительную, тесную камеру. Это было бы неправильно.
— Сожалею, но...
— Почему бы вам не выпустить его на один вечер? Тони парень что надо и, уверена, будет вести себя прилично.
— Посмотрим.
Виктор спустился в подземелье и нашел бывшего короля удобно устроившимся за столом и играющим с Ферзао в кришнянские шашки.
— Тони, — обратился он к своему пленнику, — нынче вечером я женюсь на племяннице Хасте, и ваша... э... жена сказала, что желала бы присутствовать на церемонии вместе с вами. Вы хотели бы?
— Мы определенно хотели бы! — сказал Фаллон с таким нажимом, что Хассельборг встревожено предупредил:
— О побеге и не помышляй, приятель, тебя будут хорошо охранять.
— Ну, вас мы не побеспокоим. Слово чести и все такое.
— Ладно. Ферзао, через несколько минут вы с Гумом проведете короля Энтане в личную часовню верховного жреца. Не отходите от него ни на шаг и стерегите его.
И детектив отправился в часовню, где застал Форию со своей горничной, Чжуэня и Джульнар. Невеста посмотрела на него с голодным выражением лица, напоминающим о тех земных паучихах, что поедают своих самцов. Джульнар выглядела чересчур впечатлительной, но, впрочем, нормальной здоровой девушкой. Ее чудесную фигуру выгодно подчеркивало кришнянское вечернее платье, оставлявшее грудь обнаженной.
В сопровождении ратников появился верховный жрец и еще раз напомнил брачующимся правила предстоящего обряда:
— Вы стоите здесь, а Фория тут. Вы берете ее за руку, вот так, а я говорю... Кто это?! Уведите этого человека!
Хассельборг обернулся и увидел Фаллона с двумя охранниками. Энтони вырывался из их рук и кричал:
— Хасте, предатель, двурушник!
— Молчать! Я запрещаю тебе говорить! — завопил жрец.
Пленник не обратил внимания на его слова, продолжая кричать:
— Ах ты, вероломный зефт! Мы позаботимся, чтоб ты получил заслуженное... Охе, остановите его!
Детектив взглянул на Хасте: тот взводил маленький, пистолетного типа арбалет, направляя его в сторону бывшего короля Замбы. Фаллон и двое его охранников в ужасе пытались увернуться. Паника охватила всех, за исключением Чжуэня и самого Виктора.
Пока китаец озирался в поисках какого-либо оружия, Хассельборг, стоявший поближе к Хасте, вскинул правую ногу в великолепном ударе по его руке. Звон тетивы слился с глухим звуком удара, маленький арбалет взлетел высоко в воздух, а стрела со свистом врезалась в потолок.
Детектив бросился на жреца, проводя футбольную блокировку. Хасте в своем тяжелом и пышном облачении прямо-таки рухнул на пол. Один из его ратников ахнул при виде такого святотатства.
— Ну в самом деле, сын мой, — произнес старец, когда к нему вернулось дыхание, — не будьте столь грубы с тем, кто уже не молод!
— Сожалею, — извинился Хассельборг, поднимаясь с пола, куда полетел вслед за жертвой. — Мне показалось, что вы собираетесь совершить убийство. Я не мог допустить, чтобы вы ввергли себя в подобный грех. К тому же, кто вам сказал, что вы имеете право пристрелить Энтане? Он мой пленник, понимаете?
Крякнув, Виктор встал на ноги с таким ощущением, словно вывихнул бедренный сустав. «Да, староват ты для таких футбольных упражнений, приятель», — подумал он и перевел взгляд на жреца:
