— Вздор! Он старик.
— Старики всегда любят хорошеньких молодых женщин.
— Как ты наблюдательна!
— Лецен говорит, что я вижу то, чего на самом деле нет. Как это может быть? Разве это возможно?
— Обычные правила к Виктории неприменимы. Я засмеялась.
— Никому не говори такие вещи про короля, — посоветовала Феодора.
— А почему? Ведь это правда.
— Милая сестричка, ты слишком откровенна.
— Ты говоришь, как мама.
— О, пожалуйста, не сравнивай.
Мы рассмеялись, и все между нами стало как прежде. Мы направились в Комнату под куполом. В окна я увидела толпы народа около дворца.
— Людям нравятся королевские свадьбы, — сказала Лецен.
Звонили колокола, и все казались очень счастливыми. Жаль только, что жених был не Август. Но нельзя же иметь все, подумала я, хотя, конечно, жених все-таки очень важный участник церемонии.
Войдя в Комнату под куполом, я поискала глазами короля. Его там не было, зато был дядя Кларенс. Мама ненавидела его почти так же, как короля, а мне он нравился. Он был такой веселый, и, я думаю, он бы подружился со мной, если бы не мама. Он всегда мне приветливо улыбался, и я очень любила тетю Аделаиду. Она целовала меня, расспрашивала про моих кукол и говорила о них как о живых людях, за что я любила ее еще больше. Я рассказала ей, что новая кукла — ее подарок — очень подошла к моей коллекции. Она была больше остальных, и на лей было великолепное платье.
— Мне кажется, она выглядит так же величественно, как королева Елизавета, — сказала я.
— Боюсь, что королеве Елизавете это не понравилось бы, — ответила тетя Аделаида.
Я засмеялась, и тетя тоже. Мама это заметила и нахмурилась. Мне не полагалось легкомысленно вести себя с тетей Аделаидой.
Я поняла, что среди присутствующих росло чувство беспокойства. Где король? Он должен был играть в церемонии важную роль, и без него нельзя было начинать. Наконец, видя, что задержка становится уже неприличной, дядя Кларенс громко сказал:
— Ясно, что короля что-то задержало. Нет необходимости откладывать церемонию. Я возьму на себя его обязанности.
Моя мать была в нерешительности, ждать ли дольше и подвергнуться еще большему унижению или согласиться с предложением дяди Кларенса. Для нее было мучительным разочарованием видеть посаженым отцом своей дочери герцога, когда она ожидала видеть в этой роли короля. Но, поскольку король не появился, дядя Кларенс выступил вперед, и я заняла свое место подружки невесты. Так моя сестра Феодора стала женой графа Гогенлое-Лангенбург.
Мама решила, что я должна обходить гостей с корзинкой, где для них были небольшие подарки; когда я раздавала их, все аплодировали.
Затем молодые отбыли в Клермонт, а мы вернулись в наши апартаменты во дворце. Как мама негодовала на короля и все семейство своего мужа! Все они невоспитанные, грубияны. Все они против бедной одинокой вдовы. Они изо всех сил стараются унизить ее. Им было невыносимо видеть, что ее дочь выходит за графа. Они завидовали прекрасному здоровью ее младшей дочери. Король скоро умрет, и этот болван с головой огурцом займет его место. Он неспособен произвести на свет наследника… он ни на что не способен, кроме как сойти в могилу.
Она была действительно очень сердита, и я слышала ее из комнаты, где я сидела с Лецен и Шпет. Шпет прислушивалась с интересом, широко раскрыв глаза, а Лецен была в ужасе, что я могу услышать что-нибудь неподходящее для моих ушей. Я слышала противный голос сэра Джона Конроя, успокаивающего мать, как он обычно это делал. Шпет кивала каким-то своим тайным мыслям, а Лецен сидела, поджав губы, как она делала всегда, когда сэр Джон был поблизости. Происходило многое, о чем мне было неизвестно, и что я узнала гораздо позже.
Дяде Кумберленду мать не доверяла. Она считала его способным на любое преступление. Он хотел короны для своего сына Георга — такой милый мальчик, которого я раз-другой видела, — и он действительно желал меня устранить. Потому что мой отец был старше его, я была ближе к трону, и это раздражало родителей Георга Кумберленда. Когда я была очень маленькой, они распустили слух, что я слабый ребенок и скорее всего не выживу, так что мама была вынуждена выводить меня на прогулки для всеобщего обозрения, чтобы люди сами убедились, насколько я здорова. Я ходила на эти прогулки с мамой или Лецен, и все останавливались и приветствовали меня.
