Альберт прибыл, и все ее привычное существование рухнуло, как карточный домик. Он был прекрасен — у нее перехватило дыхание, — никаких иных сравнений она не нашла. Затем, словно вспышка, перед нею раскрылись тысячи секретов. Прошлое и настоящее понеслись навстречу, обретая новую значимость. Развеялись многолетние заблуждения, и сияние этих голубых глаз, улыбка этого милого рта породили в ней безграничную уверенность. Последующие часы пролетели в сплошном восторге. Она разглядела некоторые новые подробности — «изысканный нос», «изящные усы и маленькие, едва заметные бакенбарды», «прекрасную фигуру, широкую в плечах и тонкую в талии». Она каталась с ним верхом, танцевала, вела беседы, и все это было самим совершенством. Все сомнения рассеялись. Он приехал в пятницу вечером, а уже в воскресенье утром она сказала лорду Мельбурну, что «существенно пересмотрела свои взгляды на замужество». На следующее утро она сообщила ему, что все обдумала и решила выйти замуж за Альберта, а утром следующего дня послала за кузеном. Она приняла его наедине и «спустя несколько минут я сказала, что он, должно быть, догадывается, зачем я его позвала — и что я была бы очень счастлива, если бы он уступил этому моему желанию (жениться на мне)». Потом «мы обнялись, и он был так добр, так нежен». Она сказала, что недостойна его, он пробормотал, что был бы очень счастлив «das Leben mit dir zu zubringen»[17]. Когда они расстались, и вошел Лорд М., она ощущала себя «счастливейшим человеческим существом». Сначала она завела разговор на отвлеченные темы, говорила о погоде и о прочих пустяках. Почему-то присутствие старого друга ее смущало. Но, наконец, собравшись с духом, произнесла: «Я все прекрасно уладила с Альбертом». «О! Слава Богу», — сказал Лорд М.
I
Это был определенно родственный брак. Принц Френсис Чарльз Августус Альберт Эмануэль Сакс-Кобургский — именно таким был его полный титул — родился всего через три месяца после своей кузины Виктории, и даже роды принимала одна и та же повитуха. Их бабушка, вдовствующая герцогиня Кобургская, с самого начала мечтала их поженить. Когда дети подросли, такое же желание возникло и у герцога, и у герцогини Кентской, и у короля Леопольда. Сам принц, с того самого дня, когда еще в трехлетием возрасте услышал от няни, что когда-нибудь его женой станет «маленький английский цветочек», никогда не думал ни о ком другом. Когда же впоследствии сам барон Стокмар одобрил его выбор, дело, казалось, окончательно решено.
У герцога был и еще один сын — принц Эрнест. Он был старше на год и являлся наследником княжества. Герцогиня была веселой очаровательной женщиной, светловолосой и голубоглазой. Альберт очень на нее походил и был ее любимчиком, но когда ему было пять лет, они расстались навсегда. Двор герцога не отличался строгостью нравов. Герцог питал слабость к противоположному полу, и ходили слухи, что герцогиня следует примеру мужа. Иногда случались скандалы: например, поговаривали об одном из придворных камергеров, симпатичном и галантном человеке еврейского происхождения. В конце концов супруги расстались, и вскоре последовал развод. Герцогиня уехала в Париж и в 1831 году умерла. Альберт всегда вспоминал о ней с нежностью.
Он рос милым, умным и живым мальчиком. Вел себя хорошо, но иногда мог не на шутку расшалиться. Обладая сильной волей, он не позволял себе перечить. Старший брат был не так горяч, не так целеустремлен, и в спорах всегда побеждал Альберт. Обоих мальчиков, большую часть времени проводивших то в одном, то в другом доме герцога, среди живописных холмов, лесов и ручьев, очень рано забрали у нянек — Альберту не было и четырех — и отдали воспитателю, на чьем попечении они оставались до самого университета. Воспитывались они в простоте и скромности, поскольку герцог был небогат, а герцогство весьма мало и незначительно. Очень скоро стало ясно, что Альберт являет собой идеал юноши. Умный и усердный, он носил отпечаток моральной чистоты своего рода. Как-то в одиннадцатилетнем возрасте он удивил отца, заявив, что надеется стать «хорошим и полезным человеком». И в то же время он не отличался излишней серьезностью. Пусть чувство юмора у него было и невелико, зато он был полон веселья — розыгрышей и передразнивания. И совсем не похож на маменькиного сынка — скакал верхом, стрелял, фехтовал. Больше всего Альберт любил проводить время за пределами дома и никогда не был так счастлив, как во время долгих прогулок с братом по диким местам, окружающим его любимый Розенау, — выслеживать оленя, любоваться пейзажем и возвращаться нагруженным богатыми гербариями. Помимо этого, он обожал музыку. Но в одном, похоже, Альберт не последовал примеру отца: то ли благодаря его особому воспитанию, то ли в силу каких-то иных особенностей характера, он питал стойкое отвращение к женщинам. Как-то в пятилетием возрасте, во время танцев, он зло и с отвращением вскрикнул, когда ему предложили в качестве партнерши маленькую девочку. И хотя впоследствии он научился скрывать такие чувства, полностью они не исчезли.
