— Даже мой брат?
Мей посмотрела на неё бархатно и темно.
— В моей постели ещё не было Ланнистера.
— А хочется заполучить одного? — вытянулась Серсея.
Лукавая улыбка стала ей ответом. Она и аккуратное прикосновение к голени.
Серсея откинулась на спинку лежанки и провела стопой по бедру Мей. Та перехватила ногу королевы, аккуратно подняла и коснулась губами щиколотки. От места касания её полных губ по ноге вверх, по позвоночнику прокатилась волна удовольствия — Серсея криво улыбнулась и закинула другую ногу на плечо Мей, зарылась пальцами в каштановые волосы. Мей потёрлась о неё щекой, словно кошка.
Поцелуями она прошлась от щиколотки до колена, языком расчертила узор на внутренней стороне бедра. Каштановые волосы змеились и щекотали, и в какой-то момент королева вскинулась и намотала тяжёлые пряди на руку. Подумав миг, требовательно потянула.
Мей подняла голову. В зелёных очах бесновали демоны, жаркий румянец залил щёки, а влажный язык скользил по губам в предвкушении.
И Серсея понимала, что выглядит в точности так же.
* * *
На поверхности ничего не изменилось, но в омуте знойных вечеров кипела страсть. Серсея брала всё, что любовница могла ей предложить, насыщалась умелыми ласками. Мей ей рассказывала, каков тот или иной придворный в постели, смеялась вместе с королевой над всеми этими глупцами, мнящими себя богами плотских утех, а после доставляла Серсее удовольствие, несравнимое с любыми прочими. Когда же королева, бессильная и счастливая, шумно дышала на кровати, Мей устраивалась рядом с ней и шептала о ядах, об убийствах, о пытках. Полный вязкого дурмана разум Серсеи откликался на эти рассказы яркими картинами, на которых хайгарденская шлюшка вопит под ударами плетей, её брат мучается на дыбе, а старый ублюдок Пицель силится сделать вдох и царапает горло до крови. Ах, сладкие мечты о блаженстве!
Но боги злы и коварны. На глазах королевы вместо Пицеля царапал горло, задыхаясь, Джоффри.
Всё случилось так быстро, Серсея не смогла ничего предпринять. Её золотой мальчик, её первенец погибал кроваво и жутко у неё на руках, а королева рыдала и билась в истерике. Джейме насилу оттащил её от Джоффри, и тут же ловкие руки Мей сомкнулись вокруг стана Серсеи.
— Они все заплатят, — горячо прошептала ей на ухо Мей, прижимая голову королевы к своей, не давая смотреть, как Джейме накрывает Джофа белым плащом.
— Это он! — завывала Серсея, призывая кару небес на голову Тириона, которого стража уводила прочь. — Он мстит мне!..
— Я выясню это наверняка, — пообещала Мей.
И она выяснила, рассказала, подготовила. Когда вслед за Мей Серсея спускалась в подземелья двумя неделями позже, её раненное сердце горело в предвкушении мести.
Хайгарденская шлюшка, железными цепями подвешенная к потолку за руки, извивалась и силилась избавиться от кляпа. Рядом с ней в таком же положении находился сир Лорас. Перед обоими в массивном деревянном кресле — старухе не сдвинуть! — сидела привязанная Королева Шипов.
— Серсея! — воскликнула она, когда истинная королева и леди Мей вошли в подземелье. — Что за безумие ты затеяла?!
— Безумие? — улыбнулась Серсея, для которой всё встало на свои места. — Нет-нет, леди Оленна, всего лишь месть за моего мальчика, — она сжала кулаки, — за моего Джофа.
Как она пела. О боги, как старуха срывала голос, когда леди Мей, прекрасная в своей жестокости, пытала её прекрасных внуков. Оленна Тирелл плакала и надрывалась, проклинала, молила — и это доставляло Серсее даже большее удовольствие, чем истерические вопли хайгарденской шлюшки, когда Мей проверяла, как широко сможет раскрыть «грушу» внутри неё.
Мей стегала шлюшку плетьми, рвала молочно-белую кожу стальным когтем — но ни разу не коснулась смазливого личика, перекосившегося от боли, но всё того же, что очаровывало придворных. Всё время пытки Оленна смотрела в лицо своей любимой внучке. И в этом была такая выверенная, сокрушающая жестокость, что Серсея не удержалась — притянула к себе и поцеловала Мей прямо при этих Тиреллах.
Но они, казалось, и не заметили. Они умирали.
* * *
Отец что-то кричал о том, что Серсея не имела права поступать подобным образом. Королева лениво улыбалась и пропускала его слова мимо ушей. На удачу, неделей позже отца поразила болезнь, от которой он скоропостижно скончался.
