Раэль кивнула. Она понимала, какую ответственность на себя берет, и вполне владела собой: если станет видно, что она паникует, вряд ли власти примут всерьез ее дикую теорию.
– Мне надо поговорить с вашим начальством. Это страшное преступление, в котором замешаны весьма значительные люди.
Сержант кивнул.
– Будь по-вашему, космические волки, но если это розыгрыш – обещаю, после разговора со старушкой вам станет не до смеха.
– У меня что, очень веселый вид?
– Да нет, – согласился сержант. – Кейл, бери «улику» и врубай тягу – летим в штаб.
Коуфорт напружинилась, у Дэйна заныло под ложечкой, но рядовой вернулся через несколько секунд целый и невредимый. Торсон снова почувствовал себя идиотом и быстро взглянул на Коуфорт. Чего, ради безграничной Вселенной, она удумала и – это важнее – в какую звездную передрягу пытается их втянуть?
– Крысы! – Полковник Урсула Кон недружелюбно рассматривала девушку. – Вы хотите, чтобы мы поверили в эту сказку, доктор Коуфорт?
– Ради тех несчастных, которые погибли в этом страшном месте, я хотела бы ошибаться, – спокойно отвечала Раэль, – но, увы, я, скорее всего, права. Улика косвенная, но она перед нами.
– И вы единственная ее заметили, совершенно случайно, едва ступив на Кануче и ничего не зная о здешних порядках?
– Мои товарищи могут подтвердить, что у меня крайне острое обоняние. Я бывала в портах, где водятся крысы, знаю этот запах, но чтобы учуять его на улице, на расстоянии – такое со мной впервые. Никакие естественные объяснения не подходят. Если крыс столько, что они селятся целыми стаями, они рыскали бы по городу, серьезно угрожая жизни людей. Был бы объявлен карантин, приняты срочные меры, коммерческим судам запретили бы посадку. Поскольку ничего такого не происходит, вывод напрашивается сам собой: кто-то сознательно держит большое количество грызунов. Законные лаборатории, где ставят опыты на крысах? Насколько мне известно, таких в Городе Счастья нет, да и трудно придумать эксперименты, для которых нужны целые стаи. Я терялась в догадках, – она стиснула зубы, – пока Рип не указал на отмытое место.
– Отмытое?
– Ваши люди его видели. Никто не моет одну ступеньку и крохотный пятачок рядом.
– Вы или я – нет, – поправила полковник. – Но эти улочки вам не флот, там другие понятия о чистоте. Так, смахнут самую грязь, чтобы санитарная инспекция не придралась.
– После обычной ночи будет не одно грязное место, верно? А вымыли только это, прочие как были заляпаны, так и остались. Судя по этому и по следам от шин, похоже, в течение довольно долгого времени замывают то один, то другой клочок мостовой.
– И вы предложили свое объяснение этой странности?
Золотоволосая звездолетчица кивнула:
– Мотива я не знаю, но сами события вижу совершенно явственно – яснее, чем хотела бы. По каким-то своим критериям негодяи выбирают бедолагу, ждут, пока он напьется, может, подсыпают ему чего, потом выносят или выталкивают в заднюю дверь, сразу после того, как прошел полицейский наряд. Крысы ждут, или их выпускают. Видимо, они выдрессированы и настолько многочисленны, что управляются в считаные минуты. Затем их отзывают назад, может быть, снова кормят в качестве поощрения, а следы замывают. Крови почти не остается, а мостовая не впитывает – во всяком случае, если быстро стереть.
– Рядовой Робертс вошел туда и вернулся невредимым, – заметила Кон.
– Естественно, хотя я все время за него боялась. Крыс не могут все время держать на воле. К тому же их наверняка хорошо кормят, иначе при таком скоплении они станут неуправляемыми. Им нет нужды охотиться при свете дня.
– Вы говорите, это происходит в течение долгого времени. Странно, согласитесь, что соседи ничего не заметили?
Раэль уперлась взглядом в стиснутые кулаки:
– Все происходит достаточно быстро. Вероятно, сигналом для крыс служит звук падающего тела. Не скрип двери, потому что ее открывают гораздо чаще. Если несчастный в сознании, он может вскрикнуть, может послышаться возня, но не более того. Они работают быстро.
Глаза ее блеснули гневом, холодным, как глубины космоса.
– Согласна, долго такое не скроешь. Хозяева пивной напротив наверняка в доле; вероятно, владельцы соседних притонов – тоже. За два-три дома могут ничего не знать. Там бордели, окна в них закрыты или закрашены, задние двери практически не используются. Что до прохожих или посетителей, внутри стоит такой гвалт, что дополнительный шум утонет в пьяных выкриках или в любом случае не вызовет расспросов. Скорее всего, он негромкий и быстро стихает.
