Одним словом, в кабинет Джеймса я входила уже на приличном взводе, поэтому его просьбу никого не пускать восприняла по-своему.
— Август, пожалуйста, принеси мне что-нибудь поесть с кухни, есть хочется, сил нет, — проговорила я из-за спины короля более громким голосом, чем обычно, нисколько не смущаясь того, что этот венценосный буквально буравит меня взглядом.
А что делать? Голод не тетка и даже не дядька, от него не скрыться даже королевским особам!
— У меня есть печеньки, — почти прошипел Джеймс. Нет, он что, правда надеется, что меня можно будет задобрить сухой сдобой? Так что ли?
Может, еще и конкурс проведем “Кинь в королеву печенькой”?
— Меня не задобрить одними печеньками, — сообщила я Джеймсу, который тут же пошел пятнами, — скажи месье Карреттони, что я голодна как стадо волков, — крикнула я в закрывающуюся дверь. Надеюсь, Август это услышал. Впрочем, если я что-то знаю о церемониймейстере, так это то, что он, при желании, может слышать даже через стены, но только если ему лично очень надо.
— Волки не ходят стадами, — ехидно поправил меня принц, тьфу, король. Все никак не могу привыкнуть к его новому титулу, хотя что так, что эдак он мне не слишком нравится.
Я вздернула бровь и прошлась по Джеймсу многозначительным взглядом, с удовольствием отмечая, как у него в прямом смысле этого слова начинает дергаться глаз.
— Вы меня для этого пригласили? Чтобы поделиться своими наблюдениями о животных? — поинтересовалась я насмешливо.
— О нет! У меня на вас гораздо более обширные планы, — принц при этом хищно ухмыльнулся, — я хотел позвать сюда главу тайной канцелярии, для того чтобы он мне лично объяснил, какого черта произошло на церемонии коронации, а затем лично бы вас уволил, — торжественно закончил принц.
Вот сразу видно, что он давно хотел это сделать и, судя по всему, очень и очень сильно. Вон как пыжится, прям чуть не лопается от удовольствия. Нет, он что, правда считает, что я сейчас сильно испугаюсь, упаду ему в ноги и буду молить не выгонять из тайной канцелярии?
Нет, ну, возможно, если бы я была простой служащей, то, наверное, так бы и сделала, но ведь он сам меня совсем недавно короновал! Он об этом подумать не успел?
— То есть вы всерьез предложите главе тайной канцелярии уволить свою же собственную королеву? — поинтересовалась я с долей насмешки. По мере того, как мой вопрос доходил до принца, менялось его выражение лица. Вот честное слово, мне его даже жалко немного стало, он выглядел как маленький мальчик, который долго таскал что-то в кармане в надежде, что это конфета, а это оказалось простым и обычным фантиком.
— Но он все равно может вас уволить, — несколько сдувшись, сообщил мне Джеймс.
— Конечно, может, с согласия правящих особ, а корону мне на голову вы положили сами, разве не так? — спросила я даже преувеличенно нежно.
Какое же было удовольствие наблюдать за тем, как челюсть у короля отваливается, а вообще ему идет такое ошарашенное выражение лица, пропадает излишняя спесь, которая его совсем не красит.
Всего несколько минут понадобилось ему для того, чтобы переварить происходящее и полностью осознать, что сама себя я точно не уволю. Разочарование, сквозившее в фигуре Джеймса, кажется, можно было пощупать.
— Ну что же, раз вы собираетесь, так сказать, совмещать обязанности, то кто я такой, чтобы вам мешать, — сообщил король, — я сам поговорю с главой тайной канцелярии, — заметил он и уставился на меня.
Он, видимо, ожидал, что я тут же обрадуюсь и покину кабинет. Вот не понимаю, он что, всерьез считает меня настолько недалекой курицей? Нет, не спорю, я далека от идеала и порой совершаю дурацкие и даже инфантильные поступки, однако дурой меня при этом назвать очень сложно.
Все время, пока я размышляла о превратностях восприятия Джеймса, он потратил на то, чтобы осознать, что уходить я никуда не собираюсь, а выгнать он меня не может, как бы сам ни хотел.
Джеймс
Этот разговор меня напрягал все больше и больше, самое противное при этом было, что Анна не издевалась и не ехидничала, а спокойно давала мне возможность в полной мере осознать и прочувствовать свои упущения.
