Тут он не соврал, отец действительно был офицером, только его воинскую часть сократили, а всех офицеров отправили в отставку. Пришлось папе мастером на завод устраиваться, денег после этого в семье стало мало, а жить трудно.
— А ты чего по его стопам не пошел? Воинам в мирное время сытно и не обременительно, ходи себе в воздух плюй, тебя кормят, поят, одевают. Война — понятное дело плохо, убить могут, но когда ее нет — не жизнь, а одно удовольствие…
— Меня в армию не взяли, у меня отсрочка есть, я в институте учусь…
— Похоже, опять чего-то врешь, да не пойму что, — недоверчиво хмыкнул Ефим. — Но ладно, это твое дело, парень ты, может, и неплохой, да только не можем тебя к себе в деревню принять. Уже две семьи взяли — больше никак.
Хоть и жалко тебя, но деваться некуда, вас наверно сотни три, а то и четыре бездомных наберется, да, считай, деревни три пропало — не дай бог, объявятся. Нам всех пришлых не прокормить…
Руки у подручного разжались, тот отодвинулся и потянулся к бадье с водой.
— Дайте поесть что-нибудь, одежду, меч, и я уйду, если участкового нет … — Костик, пользуясь свободой, подошел к очагу, снова подставляя бока и руки теплу. — Немногого же прошу, доберусь до города отдам все, и даже денег пришлю электронным переводом, только не сразу, их еще мне заработать надо, я в кафе вечерами работаю иногда грузчиком, чаще официантом…
Он слушал себя и сам себе удивлялся. Чего это он несет? Какие могут здесь быть электронные переводы, если даже телевизора нет!
— Шустрый ты, парень, да только невнимательный, объясняю тебе, не можем мы…
— Подожди, Ефим, — вступил в разговор кузнец. — Что ты там о железе говорил, когда я за тобой с заготовкой по всей улице гонялся? Чем оно тебе не понравилось? Ты, что с кузнечным делом знаком?
— В кузнице работать не приходилось, но меня кое-чему учили, поэтому и сказал — не так куете. Плохие мечи у вас получаются, неудобные, баланс неправильный, это сразу видно…
— Одежда, меч и еда с неба не падают — все чьим-то трудом создано, — заметил кузнец. — Я дам тебе то, что просишь, да только за это придется отработать. А когда на кузнице потрудишься, тогда и решим, что с тобой делать. Спать будешь здесь же, если только Ефим что другое не придумает. Другого места кроме кузни у меня нет. По деревне не ходи, ни с кем не разговаривай, иначе мужики побьют. Согласен?
Юноша вздохнул. Не того он хотел, но ничего не поделаешь, придется подстраиваться к обстоятельствам, другого выхода-то все равно нет. Хотя бы понять, где оказался, что за место и далеко ли город…
— Согласен, мне деваться некуда, голым и без еды далеко не уйдешь, только одежду сейчас дайте, холодно, да и девчонки смотрят…
— Если к вечеру меч не скуешь, убьем мы тебя за твой обман, врал ты уже нам много, — закончил кузнец, словно его не слыша. — А вот здесь ты не то сказал, тебя тут легко проверить. Мечи я ковать не умею, в этом ты прав. Плуг — пожалуйста, косу, вилы, петли на ворота — никаких проблем, а оружие не ковал, не приходилось. Научишь меня — все дам, что просишь, а если наврал — не обижайся, убьем…
— Есть хочется, два дня не ел, работать не смогу, пока не накормите…
«Хоть умру сытым… — подумал Костик. — И голова работать станет лучше, а то подсасывает под ложечкой, все мысли только о еде. А сковать может, что и получится. Учили нас в институте, кое-что помню, как булат ковали, правда, здесь не получится, придется японский способ пробовать, они один и тот же кусок железа изо дня в день проковывали десятилетиями, а то и столетиями, отчего металл менял свою структуру, становился твердым и в то же время упругим…»
— Накормим, но помни, что я сказал, не шучу, да и Ефим тоже, — кузнец подал знак мальчишке, тот выскочил из кузницы и куда-то убежал. — Из одежды пока дам только фартук, чтобы не обжегся, а сапоги и все остальное сначала заработай.
— Выходит, кузнец, ты его под свою ответственность берешь? — Староста вышел из ворот кузни и остановился на улице, глядя на реку. — Если что не так — за чужака ответишь? Вдруг он девок наших захочет пощупать, или украдет чего — с тебя спрос будет…
