— Они ждут мзды, — объяснил Эгеден. — Это получше, чем спалить все дотла.
— Не сомневаюсь.
— Я мало что знаю. Скажу только, что это не какая-то местная компания грабителей, а банда из Тяжелых Гор. Весьма многочисленная.
Ее брови поползли вверх.
— А что с пленником, которого я привезла? — спросила она. — Он что-то знает?
— Умер.
— От старости? Или соплями изошел?
— Урядники Трибунала потрудились.
— Вы сдали его мясникам?
Офицер встал и прошелся по каменной комнатке.
— Будто я мог иначе, — пробормотал он.
— Он хоть что-то успел сказать?
— Много чего. Аж потолок трясся. Только понять ничего не удалось. Что может сообщить заика, если он еще и язык от боли откусил до того, как все зубы ему вбили в глотку?
Она понимающе кивнула.
— В следующий раз, когда какой-нибудь заика сунет мне опять лапу между ног, я их расставлю пошире, — пообещала она. — И уж точно не стану везти беднягу через пол-Громбеларда на потеху легионерам. Лучше сама отрежу ему, что следует, и суну в зубы. Если он не рассыплется в благодарности — то уж не знаю…
— Однако, — прервал ее офицер, — кажется, мы знаем, что это за банда.
— Ну?
— С ними был кот-гадб. Его называли Кобаль.
Она вытаращила глаза.
— Ты думаешь, комендант, что это люди Басергора-Крагдоба? — удивленно спросила она. — Думаешь, этот кот — Князь?
— Похоже на то.
— Это просто смешно! — заявила она.
— Неужели? — Он нахмурился. — Почему же?
— Потому что, во-первых, Крагдоб взимает дань с этого логова уже десять лет…
Офицер остолбенел.
— …как и с любого другого в Громбеларде, в том числе и здесь, в Риксе…
Он чуть не бросился на нее.
— Что за выдумки?! — зарычал он.
— Ну-ну, комендант, — осадила она его. — Защита со стороны войска тоже, конечно, нужна… От воришек, от пьяниц… но вам не защитить корчмаря от Короля Гор. И никого другого в этом городе. Ты думаешь, ваше благородие, что его зовут королем за то, что он командует парой вооруженных отрядов? Почему же тебя так не зовут?
Эгеден молчал.
— Каждый богатый купец в Громбе и Бадоре платит мзду Крагдобу. Здесь, в Риксе, наверняка та же песня. Кто-кто, а военный комендант должен об этом знать! Ты думаешь, господин, что это рядовой разбойник, как все прочие? Из тех, что таскают овец из отар у пастухов, чтобы продать потом за пару слитков серебра?
Она покачала головой.
— Заметь, — сказала она, — ты никогда не видел его людей, комендант. Если бы они переоделись в мундиры, они больше были бы похожи на солдат, нежели твои починенные. Думаешь, Глорм окружил себя тупым стадом болванов?
— Глорм… — повторил офицер. — Похоже, ты его хорошо знаешь, госпожа?
— О… — кокетливо улыбнулась она. — Ревнуешь?
Офицер чуть не заскрежетал зубами.
— Честно говоря, — уже более серьезно сказала она, — я его знаю не особенно хорошо. Однажды мы виделись. Только один раз. Кот — да, мой друг. Но прежде всего я знаю горы, комендант. Я ночую в пастушьих селениях, иногда меня подвозят купцы, я встречаю солдат, разбойников и бродяг, бываю в городах… Я многое вижу и слышу. Говорю тебе, это были не люди Басергора-Крагдоба.
Он уже снова владел собой.
— В таком случае, — сказал он, садясь, — что же это за банда? Тридцать человек!
— Аж столько?
— Да.
— Есть такие в Тяжелых Горах. Все это весьма интересно…
— Во имя Шерни, — покачал головой офицер, снова вставая, — я сижу здесь и разговариваю с молочной сестрой всех этих головорезов!
— Ну, ваше благородие, — пожала она плечами, — это не я посылала гонца за тобой. Я не разбойница, и никогда ею не была. У меня в горах свои дела. Но чтобы ими заниматься, мне приходится жить в согласии с разбойниками. Точно так же, как я хочу жить в согласии с солдатами.
— С этим нельзя мириться! — сердито заметил он.
— Я мирилась десять лет, — спокойно ответила Каренира. Она постучала по столу. — Время уходит. Скажи мне, господин, все, что я хотела бы знать, а потом я подумаю, хочу ли я и могу ли я тебе помочь. А может, я должна тебя сильно попросить, чтобы ты вообще принял мою помощь?
— Может, и стоило бы, — неожиданно согласился офицер. — Я многим рискую, ведя переговоры с личностью… которая, даже если и не вне закона, то, во всяком случае, известна своей подозрительной репутацией.
