– Литература, – говорила одна пожилая актриса, – вкусная, сочная, вечная. Нет ничего лучше, чем отпустить свои треволнения и помечтать при луне с Наташей Ростовой, или поволноваться о судьбе вишневого сада, или поразмышлять над вечным «Кто я? Тварь дрожащая или право имею?».
Читать Дина любила. Пристрастилась к книгам, еще живя в общежитии, где единственным развлечением помимо разговоров с подружками-соперницами была библиотека. Дина стала там частым гостем, хватала с полок все подряд, не особо разбираясь в литературной ценности книги. Одни истории захватывали ее больше, другие меньше, но интерес ее не зависел от «вкусности, сочности и вечности» прочитанного. Ее занимала динамика сюжета и характеры героев. Бесхарактерные и простые – чеховские маленькие люди – были ей чужды и не симпатичны. Персонаж, о котором стоило читать, обязательно должен быть цельным, сильным и устремленным в будущее. Он обязан был идти вперед и достигать своей цели. «Бороться и искать. Найти и не сдаваться», – этому девизу Сани Григорьева из «Двух капитанов» так или иначе соответствовали все любимые лирические герои Дины. Она читала и перечитывала: вместе с мушкетерами вызволяла из Англии подвески королевы, спасала евреев из гетто с Даниелем Штайном и била французов под Аустерлицем с князем Болконским. Читала и перечитывала. Где угодно, когда угодно. Но только не в театре и не перед спектаклем.
«Работать больше, репетировать. И не о чем будет волноваться», – прочитала она как-то в одном интервью. Что это было за интервью, Дина давно забыла, а слова помнила. Уж слишком хорошо они соответствовали ее методу снятия напряжения.
А напряжение было колоссальным: бенефис, Большой театр… Мечта всей жизни и всего каких-то полтора часа до ее исполнения. Как привести нервы в порядок? Как перестать трястись и сомневаться в себе? Конечно, никто из встретившихся ей, пока она шла по длинному коридору, коллег даже и заподозрить бы не мог в Дине хоть крупицу неуверенности. Лицо, как всегда, непроницаемо, взгляд спокойный, улыбка приветливая. Никому и невдомек, как она нервничала. Но сама она чувствовала, как трясутся поджилки, а потому просто обязана была принять чудодейственную микстуру.
«Работать и еще раз работать, – мысленно приказала Дина себе, остановившись перед дверью в танцкласс. – Репетировать», – коротко кивнула головой, будто окончательно отбирала у себя шанс отступить, и вошла в зал.
Помещение было темным и холодным, пустым и чужим, словно отвергающим ее, не желающим впускать. Дина поежилась. Готовясь к выступлению, она постоянно репетировала на сцене: считала шаги, измеряла траекторию, оттачивала движения. Мышцы она давно уже разогревала дома, где гостиная была оборудована и станком, и зеркалом во всю стену, и специальным паркетом, который несколько раз в год покрывали мастикой против скольжения. Партнеры с удовольствием приходили танцевать в ее «классе», где всегда было тепло, светло, пахло лавандой, а при хорошем отношении хозяйки еще и крепким свежезаваренным кофе. Правда, просить пожилых, опытных, именитых хореографов приходить на дом было и неуместно, и неудобно. Она и не просила: снимала для занятий залы поблизости от дома преподавателя: залы большие, с высокими потолками, с хорошей акустикой, залы, созданные для танца, для искусства, а не для взимания платы с арендуемой площади. Собственно, критерием качества помещения для репетиций у Дины были только собственные ощущения. Если, переступив порог, она начинала слышать музыку, видела кружение пачек и ног и ощущала покой, значит, зал соответствовал всем необходимым требованиям, значит, он принимал и готов был отдать все, что требовалось балерине. Но и такими танцклассами Дина давно не пользовалась. Как известно, и у стен есть уши, и наличия в собственной квартире помещения для занятий от всех не утаишь при всем желании. Можно прикрыть собственный рот, но разве заткнешь его всем, кто лично бывал, и видел, и желал поделиться и собственными наблюдениями, и собственной избранностью. А как же? Ему поверили, его допустили, до него снизошли. Молва разжигает любопытство, и разговоры о хорошем станке и отменном паркете в Дининой квартире не могли не вызвать интереса у педагогов. Интерес был удовлетворен. И впоследствии практически все хореографы предлагали Дине проводить занятия у нее дома: «Условия прекрасные, время не ограничено, денег не требуется. Чем не вариант?»
