Три женщины – одна постарше и две помоложе – уже готовили вечернюю трапезу. Кое-кто был в синяках, и все не поднимали глаз.
– Шестеро еще годятся для боя, хотя ходить им больно, – ответила Заря. – Еще у двоих сломаны кости. Троих бросили в снегу.
Пронзительный визг и вспышка света привлекли внимание Аббана к окну. Было темно, рамы заносило снегом. Стало ясно, что шарумы очищают участок от демонов, отчаянно торопясь напитаться целительной магией, которая ослабит боль в изувеченном паху.
«Заново не отрастет», – хотелось сказать им. Магия залечит раны и переломы, но не вернет отрезанного.
– А у тебя в семействе? – спросил Аббан.
– Семеро. – Заря кивнула на женщин. – Мои мать и дочери, зять, муж и свекор.
– Баджины убили кого-нибудь? – Аббан подался к стойке и принюхался к приправам.
Заря покачала головой:
– Они ни слова не говорят по-тесийски, но было ясно, что им нужны рабы, а не трупы.
Услышав это, молодая женщина разрыдалась, и сестра принялась ее успокаивать.
– Выживание – это надежда, – сказал Аббан.
– Ты не похож на других, – заметила Заря. – Вы с новым хозяином знаете наш язык, а с тобой обращаются…
– Я хаффит, – перебил ее он. – Трус. В глазах воинов я сто́ю не больше вас. Если пир не задастся, мы все поплатимся жизнью. Давай-ка взглянем на свиней.
Аббан задрожал, когда Заря выкатила его на вечерний снег, пересекла освещенный двор и направилась к бойне. Позади них во тьме бесшумно двигались шарумы, и вспышки меточного света время от времени выхватывали их силуэты.
Баджины перебили бо́льшую часть живности, но свиньями пренебрегли. Тех было семеро, упитанных и здоровых. Рот у Аббана наполнился слюной.
«Хороший покупатель заплатил бы по тысяче драки за штуку». Он покачал головой от бесполезности этой мысли. Базар остался далеко, и такова была инэвера – неизвестно, увидит ли его снова Аббан.
«Живи настоящим, иначе не увидишь будущего», – напомнил он себе.
На бойне находилось трое чинов – все избитые и скованные в движениях. Двое были в расцвете лет, а третий – стар, но еще крепок.
– Вот эту, – указал Аббан на лучшую в стаде.
Откормленный боровок завизжал под ножом. Аббан оставил мужчин заниматься делом, и Заря повезла его обратно в кухню составлять меню.
Во дворе их нашел Хасик.
– Рад видеть, что ты очухался, хаффит. Я не забыл про твое обещание.
Он пребывал в настроении чуть ли не светлом, как будто каждый оскопленный мужчина умалял его личный позор.
– Я всегда держу слово, – сказал Аббан. – Нужны ночь и день, чтобы как следует зажарить свинью.
Хасик кивнул и дотронулся до бриллианта в центре своего кай’шарумовского тюрбана. Внутри была крупинка от кости демона. Когда он заговорил опять, его голос вострубил над домом, двором и овином:
– Объявляю племени Евнухов пост до заката! Любой, кто прикоснется к пище раньше, чем я открою завтрашний пир, лишится не только елдака, но и языка!
– Ты бы вспомнил, чем такие насмешки кончились для меня, – заметил Аббан.
Хасик пожал плечами:
– Настанет день, когда я буду слаб и меня убьет человек или алагай. Но пока я силен и буду насмехаться как вздумается. – Он всмотрелся в ночь. – Их раны уже зажили. Пост и пир помогут им понемногу свыкнуться с новой жизнью.
– Кай мудр, – кивнул Аббан. – Они не забудут эту трапезу.
– Хорошо бы, – ответил Хасик. – Иначе чинки зажарят тебя следующим.
В овине Аббан отключился, убаюканный креслом-каталкой и купаясь в тепле углей и аромате жарившейся свинины. За недели плена он вплотную приблизился к тому, чтобы почувствовать покой и уют.
И это только усилило ослепительную вспышку мучительной боли, из-за которой он проснулся.
Глаза распахнулись, и он узрел Хасика, стоявшего перед ним на коленях с маленьким молотком, а за дверью овина занимался рассвет. Пока Аббан спал, Хасик поднял ногу хаффита со стула, положил ее на колоду и сломал во имя Эверама очередную кость.
Аббан закричал, и он рассмеялся:
– Мне никогда не надоест этот звук, хаффит! Я хочу, чтобы ты знал, каково это – каждое утро просыпаться в муках.
– Ты… – Аббан забился в приступе кашля.
– Что, хаффит?
– …даже… – Аббан пытался вздохнуть, и каждое слово тяжким грузом ложилось на язык, – не… дал… мне… предложить… тебе… взятку.
