В то же время, едва он падал, Жан неизменно оказывался рядом и помогал ему подняться. Он никак не комментировал убогую игру Нила, не ругал и не подбадривал. Возможно, у него просто закончились слова. Как он и предупреждал, в этом испытании они оказались вдвоем. Стоило команде соперника забить гол – и наказанию подвергались оба: и Нил, и Жан.
Остальные Вороны оставались к этому совершенно безразличны, не проявляя сочувствия даже к своему товарищу. Именно так была построена работа в команде, и все подчинялись правилам безоговорочно. Пускай эти пять лет и обращаются сплошным кошмаром, зато после выпуска каждого Ворона ждут гонорары с шестью нулями и мировая слава. Они будут обеспечены до конца своих дней. Ради такого стоило потерпеть.
Из-за того что Нил и Жан проявили себя на тренировке хуже всех, их оставили наводить порядок на поле. Это означало, что нужно подмести и натереть паркет, а потом еще разгрести за всеми бардак в раздевалке. К тому времени, когда Нил наконец дополз до душа, он едва волочил ноги. Его уже даже не волновало, что в душевой «Воронов» нет отдельных кабинок. Он просто упал на колени и позволил струям обжигающе горячей воды немного ослабить боль в измученном теле. Нил пошевелил распухшими пальцами – не сломаны ли? Пальцы двигались, но он их не чувствовал.
– Надо было бежать, – с горечью произнес Жан. Он так устал, что сил на ненависть уже не осталось.
– Я с детства привык к боли, – сказал Нил. – Пережить эти две недели – ерунда.
– Три, – поправил Жан.
Нил поднял глаза.
– Я соглашался на две. Перед Новым годом я отсюда уеду.
Жан закрыл глаза и подставил голову под воду.
– Глупый ребенок. Ты в «Вороньем гнезде». Здесь действует свое расписание, а не твое. Наш рабочий день – шестнадцать часов. Сам увидишь.
От усталости Нил уже ничего не соображал, поэтому просто продолжил мыться. Переодевшись в самую свободную из привезенной одежды, он побрел за Жаном на кухню. Вкуса еды он почти не ощущал, но ему требовалась энергия. Жан загрузил грязные тарелки в посудомоечную машину и повел его в Черное крыло.
Рико ждал в комнате. Нил заметил его слишком поздно – только когда вошел. Жан запер дверь изнутри и привалился к ней спиной. Нил хотел прорваться через него, но, во-первых, совсем обессилел, а во-вторых, идти все равно было некуда. Он подошел к кровати, словно и не чувствовал себя в ловушке, и присел на край. Устремив взгляд на книги, задумался о письме Кейли, о том, как Жану и Кевину приходилось терпеть все это изо дня в день, из года в год.
Рико встал с кровати, Нил посмотрел на него. Рико улыбался, и от выражения его лица внутри у Нила все похолодело. Отец смотрел на Нила с отвращением и злобой, но никогда не смотрел так, словно предвкушал скорое наслаждение его кровью. Мясник был жестоким убийцей, скорым на расправу, однако он добивался своего, сея страх и смерть, а не упиваясь болью и унижением других.
– Не подходи, – предупредил Нил.
Рико достал из кармана выкидной нож и щелкнул лезвием.
– Ты же вроде не боишься моих ножей, а, Натаниэль? Или это очередная ложь, чтобы подбодрить себя?
Он уселся поперек кровати, разглядывая Нила так, будто собирался живьем содрать с него кожу и скормить ему по кусочкам. Судя по выражению лица, эта фантазия доставляла Рико неописуемое удовольствие. Нил не дрогнул, когда он поднес лезвие к его рту, хотя острие находилось от губ всего на волосок. Жан шагнул ближе, однако Нил не осмеливался отвести взгляд от Мориямы.
– Мне будет приятно мучить тебя, – медленно проговорил Рико, – так же, как Кевина.
– Ты ебанутый на всю голову, – сказал Нил.
Рико сунул нож ему в рот – достаточно глубоко, чтобы из уголка губ потекла кровь, но не настолько, чтобы поранить всерьез.
– Заткни пасть и ложись, – приказал он. – Времени у нас немного. Я обещал хозяину усмирить тебя до ночной тренировки.
– Ненавижу тебя, – произнес Нил, несмотря на лезвие во рту.
– Ложись, – повторил Рико, – и возьмись руками за изголовье.
Нил лег на спину и вытянул руки над головой. Жан уложил их на нужное место. Почувствовав под пальцами деревянную поверхность, Нил покрепче ухватился за изголовье. Жан отпустил его, но запястья тут же ощутили холод металла. Нил попытался посмотреть вверх, однако лезвие во рту не давало пошевелиться. Почувствовав, как он напрягся, Рико вытащил нож. Нил запрокинул голову и моментально пожалел, что вообще это увидел: он был прикован к кровати наручниками. Он резко дернулся – так, что едва не ободрал запястья, но изголовье даже не скрипнуло.
